Плохие девочки не умирают
Шрифт:
— Кто такая Сара? — спросила я. Это имя казалось мне смутно знакомым, но я не могла понять откуда.
— Что?
— Сара. Ты много раз повторяла это имя… Ты не помнишь?
— Нет, — ответила она. — Совсем нет. Я помню только, что почувствовала что-то злое.
Она откинулась на спинку и пристально посмотрела на руль.
— Помнишь, я говорила, что у меня есть свои причины помогать тебе? — Она крепко обхватила себя руками. — С самого детства я помню: стоило мне оказаться рядом с предсказателем
— В смысле, пугались?
— Например, когда я проходила мимо их шатров на ярмарке, они выскакивали и начинали кричать на меня. Не обманщики, настоящие. Обладавшие каким-то даром.
Мне не хотелось спрашивать, что именно они кричали.
— Они постоянно говорят мне: «Сара здесь», «Сара злится», «Сара ненавидит тебя». Им становится жутко страшно, и они прогоняют меня. Они так расстраиваются.
— Кто такая Сара? — спросила я.
— Вот и я хотела бы это узнать.
Я бросила взгляд на дом. Снаружи он казался таким спокойным и тихим.
— Не знаю, что я почувствовала там, — проговорила Меган. — Но это зло. Зло в самом плохом смысле, Алексис.
Она выдохнула и завела машину. По мере того как мы отъезжали от дома, выражение ее лица понемногу смягчалось.
Куда мы могли поехать теперь?
— Едем в библиотеку, — сказала Меган.
Я кивнула и откинулась на спинку. Но когда мы уже подъезжали к повороту, я кое-что заметила. В зеркало заднего вида я увидела, как наша соседка Мэри на своей огромной машине заворачивает к дому.
— Остановись здесь, пожалуйста, — сказала я, отстегивая ремень безопасности. — Припаркуйся за углом и жди меня.
Прежде чем Меган успела спросить, куда я иду, я вылезла из машины и через соседские дворы побежала к дому Мэри.
Когда я подошла к ней, она открывала багажник. Я ее немного напутала, и от этого занервничала сама: она все-таки очень старенькая.
— Боже мой, Алексис! — воскликнула она, посмотрев на меня. — С тобой все в порядке?
— Да, все хорошо, — соврала я.
— С твоим папой все нормально? — спросила она.
— Да-да, не переживайте.
Я бросила взгляд на сумки с продуктами, которыми был заполнен багажник.
— Вам помочь? — спросила я, указав на них.
— Да не надо… Ты же совсем запыхалась, — стала отказываться она. Но я поняла, что она говорит это только из вежливости, и схватила в руки три сумки. Мэри взяла коричневый пакетик с упаковкой яиц и пошла к дому. Боже мой, как она умудрилась дотащить все это от магазина до машины? Наверное, ей пришлось нести каждую сумку по отдельности.
Раньше, еще несколько лет назад, я заходила к Мэри пару раз в неделю. Она угощала меня лимонадом и печеньем, спрашивала про школу, друзей и про все на свете. Сама она печенье не ела, но у нее всегда была новая упаковка. Наверное, она специально
Понадобилось два захода, чтобы занести все продукты на кухню.
Мэри подвинула мне стул.
— Хочешь лимонада? — предложила она и потянулась к холодильнику.
— К сожалению, у меня не очень много времени, — сказала я. — Я просто хотела задать вам вопрос.
— Ох, жалко, — проговорила она. Потом захлопнула дверцу холодильника и повернулась ко мне: — Что ты хотела спросить?
— Вы же давно здесь живете? — спросила я, хотя точно знала, что да.
— Мы с Элвином переехали сюда в 1972 году, — отозвалась она. Элвином звали ее мужа. Когда мы поселились в этом районе, он уже умер, но я часто слышала о нем от Мэри.
— В моем доме когда-нибудь происходило что-то странное?
Мэри застыла.
Ага.
Она покачала головой.
— Тебе, наверное, уже пора, — произнесла она, внезапно заинтересовавшись содержимым одной из сумок.
— Что произошло, Мэри?
Она взглянула на меня.
— Может быть, я расскажу тебе, когда подрастешь, — вздохнула она. — Но говорить об этом сейчас как-то неправильно. Сейчас, когда твой отец… когда тебе и так тяжело.
Но я не собиралась уходить с этой кухни без имен, дат и деталей. Я должна была узнать все, что знала она. Я скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на нее.
— Я не скажу родителям, что вы мне все рассказали. Если вы из-за этого беспокоитесь.
Она опустила глаза в пол. Я не отводила от нее взгляда. Свет из окна падал на ее голову, так что можно было разглядеть каждый тонкий седой волосок.
— Мне необходимо это узнать, — честно сказала я.
Она отвернулась, но я видела, что почти уговорила ее.
— Кто такая Сара?
— Сара? — переспросила она, резко повернувшись ко мне и высоко подняв брови. — Ничего не знаю ни про какую Сару. Ты, наверное, хотела сказать… — Она резко замолчала.
— Мэри, пожалуйста. Это так важно.
— Нет, Алексис, я не… Ох, боже мой. Дай вспомнить… Они переехали сюда в конце лета 1995 года.
— Кто?
Мэри сделала несколько шагов туда-сюда. Беспокойно покачалась на месте. Пошевелила пальцами. Выглянула в окно.
— Я… я не помню.
Ложь. Мы обе одновременно вздохнули.
— Можете хотя бы намекнуть?
— Нет. Я не могу больше ничего сказать.
— Ответьте только: кто-нибудь пострадал?
— Можно сказать и так… — Она беспомощно подняла глаза на потолок и нащупала крестик на груди. — Я не знаю, можно ли назвать ее пострадавшей, но она… умерла.