Плохие девочки не умирают
Шрифт:
Я стала проглядывать их одну за другой. Сначала Меган пыталась просматривать их вместе со мной, но для двух человек экран был слишком маленьким. Она отошла от аппарата и продолжила листать слайды в ящичке.
От мелкого шрифта у меня начали уставать глаза. Я приближалась к последнему квадратику на этом слайде, и мне стало казаться, что мы никогда ничего не найдем.
И тут я увидела заголовок.
Молодая мать окончила жизнь самоубийством.
Пятнадцатого октября жители Суррея были шокированы смертью местной жительницы Шары Уайли. Теперь у них еще больше причин для смятения:
Шара Уайли.
Мама Меган.
Я наклонилась ближе. Мое сердце билось так сильно, что я с трудом могла усидеть на месте и сосредоточиться на крошечных буквах.
Уайли обнаружили погибшей в собственном доме по адресу улица Уитли, 989. Соседи вызвали полицию, когда нашли двухлетнюю девочку, но не смогли связаться с матерью. Все окна и двери в доме были плотно заперты, а на кухне был открыт газ. Уайли умерла от удушья и отравления токсичными парами.
Изначально полиция рассматривала убийство в качестве одной из версий произошедшего, но после длительного расследования было признано, что женщина покончила с собой. Уайли, которой было 27 лет, переехала в старинный дом по улице Уитли в 1995 году и жила там со своей дочерью. Она подрабатывала продавцом в продуктовом магазине, но в последнее время профессионально занималась фотографией. Многие годы до этого она делала любительские снимки и неоднократно выигрывала награды, включая главный приз ежегодного конкурса фотографов журнала «Очарование Запада». Уайли окончила старшую школу Суррея в 1987 году и семь лет прожила в Сан-Франциско, после чего вернулась в родной город.
Смерть была зафиксирована на месте. Уайли была не замужем. Бе дочь отдана на попечение родственников, которые отказываются разговаривать с журналистами. На момент выхода статьи расследование продолжается.
— Алексис.
Я подскочила и взглянула на Меган.
— Что там? — спросила она, пытаясь протиснуться к экрану мимо меня. Я своим стулом загородила ей дорогу.
— Подожди, — сказала я. — Может быть, лучше… лучше распечатать статью. У тебя есть двадцать пять центов? У меня, наверное, нет. — Я сунула вспотевшие руки в карманы, но там ничего не было.
Я видела, что Меган хочется оттолкнуть меня от экрана и прочитать то, что там написано. Но тут наши глаза встретились.
Она медленно кивнула, достала монету из сумочки и опустила ее в специальную щель. Нажимая на большую зеленую кнопку печати, я чувствовала, как у меня дрожат пальцы.
Древние механизмы внутри аппарата захрипели, и из него вылезла страница, покрытая блестящими черными буквами.
Мы обе потянулись за ней, но Меган оказалась быстрее.
Она начала внимательно читать.
Я пыталась придумать, что сказать, чтобы хоть как-то смягчить удар.
Но сказать, конечно, было нечего.
— Хм, — проговорила она и продолжила чтение. Я смотрела на нее не отрываясь. Мне казалось, это мой долг, моя ответственность. Вскоре я услышала, как у нее перехватило
Я сделала к ней шаг, но она вытянула руку вперед, останавливая меня. Прислонившись к металлическим ящичкам, она дочитала статью до конца. Ее пальцы разжались, и листок упал на пол.
— Мама… пыталась меня убить, — прошептала она, глядя в стену невидящим взглядом. Как будто перед ней проносилась череда возможностей, ответов на вопросы.
— Меган…
— Все эти ясновидящие… Они говорили не Сара. Они говорили Шара. Какая я глупая. Все эти годы я просто-напросто неправильно их понимала, — проговорила она. В ее глазах стояли слезы. — Бабушка сказала, что мама погибла в автокатастрофе… Почему она не рассказала мне правду?
Я не знаю, — ответила я. — Мне очень жаль.
— Нам нужно вернуться к тебе домой. — Ее лицо напряглось. — Я хочу поговорить с ней. Спросить, почему она это сделала.
Прошла секунда. Мое сердце колотилось до боли быстро.
— Это опасно, — проговорила я. — Меган, помнишь, что ты сказала мне в машине?
Это зло.
— Если в мою сестру что-то вселилось, — продолжила я, — и если оно желает тебе смерти… Если мы придем туда, а Кейси будет дома…
Меган подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза. Меня затрясло от нового, жуткого страха: что Меган совершит какую-нибудь глупость и ее убьют.
— Мне все равно, — сказала она. — т-Я не боюсь.
— Она может… она серьезно может тебя убить. — Неужели в этом и было все дело? Призрак матери Меган желал закончить начатое?
Меган попыталась протестовать: она издала какой-то звук, больше напоминавший стон, а не полноценное слово. Но я прекрасно поняла, что она хотела сказать. Она должна была хотя бы попытаться. На ее месте любой чувствовал бы себя так же.
И я тоже?
Да.
Но все-таки.
— Тебе нельзя возвращаться туда, пока у нас не появится больше информации, — я пыталась унять свой трясущийся голос и говорить твердо.
— Может быть, она изменилась, — сказала Меган. — Может быть, она злится, потому что застряла в этом доме. Может быть, она хочет поговорить со мной.
— Нет, — ответила я.
Она покачала головой, как будто сомневаясь, что расслышала верно.
— Нет?
— Нет. Не сегодня. Возможно, завтра.
— Ты что, — в ее голосе звучала обида, — остановишь меня?
— Да, если придется.
— Алексис, — проговорила она. — Я думала, что мы…
— Мы друзья, — ответила я. — Именно поэтому я не могу пустить тебя туда. Мы поищем новые сведения, подумаем, как можно…
Как можно ее уничтожить? Ей нужна помощь, а не… — Она покачала головой, подбирая правильное слово.
Я представляла, как она хочет узнать свою маму. Чувствовала ее боль и одиночество как свои собственные. Мне было до боли грустно за нее.
Так я поняла, что мы друзья.
Я покачала головой.
— Ты не сможешь остановить меня, — сказала она тихо.
— Я позвоню твоей бабушке, — ответила я. — Или позвоню в полицию, и тебя арестуют за незаконное проникновение в чужой дом.