Плохо быть богатой
Шрифт:
– Одно только слово твоей матери – и я прибью тебя, – мрачно предупредил он.
С того дня брат Дэн не пропускал ни одного случая попользоваться ею. Так все это и продолжалось, оставаясь в тайне, около трех лет.
Затем, когда Ширли едва исполнилось пятнадцать, в один из дней неожиданно рано вернулась домой мать и застала мужа в комнате дочери в самый кульминационный момент.
– Мама! – с облегчением выдохнула девочка. – Как я рада, что ты узнала! Больше ты не позволишь ему издеваться надо мной!
Однако Рут вовсе не собиралась в
– Ах ты дрянь подлая! – кинулась она на Ширли с такой яростью, что щеки девочки заполыхали от незаслуженных пощечин, а зубы, стукнув друг о друга, сомкнулись. – Потаскуха! Публичная девка! – Каждый выпад сопровождался новым градом ударов – несправедливых и жалящих, как пчела. – Убирайся вон из этого дома, чтобы ноги твоей здесь больше не было!
Ширли только молчала, не сводя глаз с матери. Она не знала, что говорить, как оправдать себя. А она-то надеялась, что мать спасет ее от насилия! Видимо, нужно было подумать об этом заранее.
– Собирай свои вещи! – Рут швырнула девочке два пластиковых пакета, грудь ее вздымалась от ярости.
– И забирай все, что сможешь унести. Все, что останется от тебя, я сожгу, гадкое ты создание! Я не хочу больше ни видеть, ни слышать тебя.
– Но куда же я пойду? – рыдала девочка, сердце ее рвалось на части.
– Это меня не интересует! Могу лишь предположить, где ты в конце концов окажешься! – резко оборвала ее мать, не скрывая злорадного удовольствия. – В преисподней! Ну, а пока что поищи себе дыру по вкусу. О-о, да, я уверена – ты найдешь подходящее место. Такие, как ты, вытянут из мужчин все, что им нужно, так ведь?
– И, яростно запихав пожитки Ширли в мешки для мусора, вытолкала девочку за порог.
Дверь захлопнулась у нее за спиной, и Ширли услышала, как мать дополнительно закрыла ее изнутри на задвижку. Сжавшись от холода и унижения, она поплотнее запахнула воротник пальто. Со стороны залива тянул колючий ветер, пронизывая ее насквозь, пробирая до костей сквозь тоненький потрепанный жакетик. Стоял конец ноября, и погода постепенно портилась.
Не имея ни малейшего представления, куда ей идти, она, как и многие бездомные дети, побрела на Манхэттен, чтобы переждать ночь на припортовом автовокзале. Юная, измученная, голодная и ко всему равнодушная, она представляла легкую добычу для городских хищников. За один только час несколько мужчин попытались увлечь ее, соблазняя необычными предложениями. Она резко отбила все атаки, а когда кто-то из них попытался стащить один из ее мешков, крепко прижала их к себе. В конце концов ее углядела какая-то смазливенькая молоденькая девчонка и подошла к ней.
– Привет, дорогуша, – проговорила она мягко. – У тебя такой вид, словно мир вот-вот рухнет.
Ширли не смогла сдержать слез и расплакалась.
– Хочешь поболтать со мной?
– Нет. – Ширли отчаянно затрясла головой и шмыгнула носом. – Нет, – повторила она, утерев нос тыльной стороной ладони.
– Тебе, похоже, некуда приткнуться, – не отставала девчонка. – Не дрейфь, держи хвост
– Но я еще не знаю… – начала неуверенно Ширли, с надеждой глядя на новую знакомую.
– Ну не торчать же тебе здесь, – уверенно заявила та. – Голову даю на отсечение – тебе еще нет и шестнадцати. Если тебя не подберут копы, то какой-нибудь псих точно пристукнет. Хотя бы за барахло, которое у тебя в пакетах. – Она взяла Ширли за руку и повела в сторону 9-й авеню.
„Местечко", о котором говорила девушка, оказалось длинным, в милю длиной, сверкающим хромом автомобилем, в котором уже поджидал их, кутаясь в меховое пальто, сутенер. Он быстро смерил Ширли оценивающим взглядом больших темных глаз и расплылся в улыбке, демонстрируя отличные зубы.
– Привет, красотка, – весело подмигнул он.
– Давай забирайся сюда, а я уж позабочусь о тебе, как о принцессе.
Ширли в нерешительности застыла на тротуаре. А какой у нее еще есть выход? Она страшно продрогла и проголодалась, а в кармане нет ни гроша…
Она медленно обошла автомобиль кругом, и сутенер включил мотор. Уже открывая дверцу машины, она вдруг заметила, как тот сунул девчонке в окно какой-то белый пакетик.
– Подберешь мне еще горяченьких белых кобылок – получишь другую половину условленного, – сказал он.
Сделка как бы вернула Ширли к реальности. Сутенер, почуяв, что добыча вот-вот ускользнет из его рук, быстро повернулся и схватил ее за запястье.
На этот раз Ширли оказалась проворнее. Забыв про свои мешки, она бросилась через 9-ю авеню, не обращая внимания на бешено сигналившие машины.
Зло выругавшись, сутенер рывком отворил дверцу машины и кинулся следом.
Ширли, мгновенно ослепнув от нескольких рядов фар, неотвратимо надвигающихся на нее, слышала только пронзительный вой сирен и визг тормозов. Это конец, решила она, застыв на самой середине улицы и крепко зажмурившись.
Каким-то чудом она оставалась жива: поток машин, распадаясь на две части, обтекал ее, проносясь буквально в нескольких сантиметрах от нее. Она стояла, остолбенев от ужаса, окутанная выхлопными газами. Гам и настиг ее сутенер, впившись в предплечье клещами-пальцами.
– Лучше пойдем со мной, крошка, – прошипел он. Глаза его пылали, как угли, а пальцы все глубже впивались в рукав жакетика.
– Отпусти меня! – пробормотала Ширли сквозь зубы, стараясь освободиться. – Никуда я с тобой не пойду!
– Не рыпайся, детка. – В свободной руке мужчины внезапно блеснул нож. – Очень бы не хотелось портить эту беленькую мордашку. – Ширли почувствовала на горле холод острия. – Пойдешь сама, или хочешь себе неприятностей?
Последние слова растаяли в оглушительном реве мотоцикла. Прямо на них, светя мощными фарами, катился огромный „харлей".
Мотоциклист, ударив по тормозам, лихо затормозил в сантиметре от них.
– Тебе помочь, милашка? – прокричал ей сквозь стрекот мотора крупный парень, оседлавший стального коня.