Плохо быть богатой
Шрифт:
Черт!
Насупившись, он смотрел на мерцающий экран.
– Змей, детка, ты здесь? – Это была Кончита, его новая рыжеволосая подружка. Он выпустил ее ненадолго погулять. Она была в джинсах, в которые можно влезть только с мылом, и эластичном топе. Ее твердые соски выпирали под тканью. Чтобы все пялились и пускали слюни. Ему захотелось ударить ее, но кому охота смотреть на девку с распухшей челюстью?
Он вздохнул. Ох уж эти телки! И с ними не сахар, и без них плохо.
– Какого черта тебе надо?
Кончита
– Тебя, Змей, только тебя, милый.
Он скосил глаза.
– Папа скучал по мне? – проворковала она, мерцая темными глазами и дразняще покачивая задом. Опустившись перед ним на колени, она уткнулась грудью ему в лицо.
Он смягчился.
– Да, милая, папа скучал по тебе, – хрипло ответил он, чувствуя, как опять возвращается боль.
Она снова прижалась к нему своими упругими грудями.
– Мама хочет.
Он отстранил ее.
– Не сейчас, дорогая. Папе больно. Может, попозже, а?
Она села рядом на корточки, откинув длинные волосы.
– О'кей, – и уставилась в телевизор.
Змей открыл банку с пивом и поднес ее к губам.
И застыл на месте.
Шерл!
На экране была Шерл!
Эта дрянь, да еще по телевидению! Говорит с прессой, мать ее! О каких-то мехах!
Вопль, вырвавшийся из его груди, был похож на рев животного, в котором смешались боль и горечь поражения.
Кончита отскочила назад, испугавшись внезапно произошедшей в ней перемене.
– В чем дело? – заскулила она. – Я ничего не сделала.
Змей прерывисто дышал, кровь клокотала в нем горячими толчками.
Как на быстро крутящейся пленке, вспыхнули отрывочные кадры воспоминаний.
– Чертова сука! – завопил он, швырнув полную банку в экран, разлетевшийся вдребезги и брызнувший снопом искр. – Я убью ее!
46
На Нине, стоявшей в телефонной будке, было шелковое платье с оборкой и византийским рисунком и туфли без задников с золотыми пряжками и окантованными носами. На плече висела большая сумка красной кожи.
– Это Оби Кьюти?
– Кто это? – резко отозвалась Оби из одной из квартир в высотной башне на той же улице. В ее голосе – приятном мелодичном контральто, звучали мягкие, характерные для нигерийцев нотки. – Кто говорит?
– Мы с вами никогда не виделись. Меня зовут Нина. Мина Затопекова. – У Нины тоже было контральто, но без акцента и мелодичности. – Джой… моя сестра…
– О, извините. – Настороженный голос Оби тут же потеплел. Обычно я не бываю такой резкой, но после того, что случилось с Джой… – Она вздохнула. – Любой незнакомый голос заставляет меня вздрагивать.
– Я понимаю вас. Послушайте, я на несколько дней приехала в город, не могли бы мы встретиться? – Вдруг в голосе Нины послышались хриплые
– Конечно. Я бы тоже очень хотела повидаться с вами. Может, мы вместе позавтракаем?
– А нельзя ли… знаете… встретиться где-то в более спокойном месте? Понимаете, каждый раз, когда я думаю или говорю о Джой, я начинаю плакать. Глупо, правда?
– Совсем не глупо. Послушайте, а почему бы вам не подняться ко мне?
– Вы уверены, что я не помешаю?
– Господи, конечно, нет! Так получилось, что я сегодня свободна. И сейчас я одна. Девушка, с которой мы живем, целый день на работе, и я просто слоняюсь без дела. Лучшего времени и не придумаешь.
– Через полчаса вас устроит?
– Прекрасно! Буду ждать.
– Хорошо, я… я приду, – сказала Нина и быстро повесила трубку. Она еще минутку постояла в будке, глядя на роскошную высотную башню. Дом стоял в глубине улицы, откуда узкая изогнутая дорожка вела прямо к крытому подъезду, за дверью которого Нина заметила швейцара.
Чтобы убить время, она решила обойти вокруг квартала.
Боковая улица была тихой, с большими раскидистыми деревьями, коттеджами и гаражами. На входных дверях, не бросаясь в глаза, висели таблички практикующих врачей и вывески небольших фирм-поставщиков, беззаботно щебетали птицы – редкость в большом городе. Почти не чувствовалось, что находишься в самом центре Манхэттена.
Тихая улица выходила на шумную, забитую машинами авеню, но, стоило завернуть за угол, и вы опять попадали на такую же улицу, как и предыдущая.
Через пятнадцать минут Нина подошла по подъездной дорожке к башне и вошла внутрь.
По домофону швейцар сообщил о ней, и она прошла в большой холл. Стены были облицованы светло-серым мрамором с ржавого цвета, словно варикозные вены, прожилками.
Лифт быстро и плавно поднял ее наверх; эти новые дома имеют свои достоинства, подумала Нина.
Оказавшись на этаже, где жила Оби, она, глядя на номера квартир, прошла по узкому коридору, застеленному синим ковром. Позвонила у двери с табличкой 32-Джи. Почувствовав, что на нее смотрят через глазок, ободряюще улыбнулась. Щелкнул замок, и дверь распахнулась.
– Привет! – переводя дыхание, воскликнула Оби, освещенная сзади солнечными лучами, которые проникали в холл из гостиной. – Не обращайте внимания, я занималась аэробикой. – Фигуру плотно облегал зеленый тренировочный купальник. Темная кожа слегка блестела от пота, и сейчас она была похожа на грациозную гибкую пантеру – чуть раскосые черные глаза, выступающие скулы и безупречные, как на рекламе, зубы.
– Привет, я – Нина, – вошедшая застенчиво улыбнулась и протянула руку. – Очень мило, что вы согласились со мной встретиться.