Плохой для хорошей
Шрифт:
– Ты пойдёшь к нему? – спрашивает мама. Я же говорил – она слишком хорошо к нему относится. Он не заслуживает этого.
– Пойду послушаю, какую речь заготовил, раз уж приперся.
Натягиваю куртку и выхожу, впускаю Кира во двор, но в дом не веду.
– Привет, Марат. С прошедшим днём рождения, – спустя два дня все-таки сподобился поздравить.
– О, рождественский олень, – выдаю я, после чего Теклер оборачивается на светящуюся уличную фигурку. Она появилась у нас дома после Каринкиных всхлипов «ну пааап, хочу оленя». Слава богу, ей шесть, а не
– Красивый, – оценивает Кир подсвеченную фигуру.
– Я, вообще-то, о тебе.
«Лоадинг» на лбу Теклера. Соображал он всегда медленнее, чем я. Наконец, до Кира дошло.
– Мар, я должен извиниться.
– Ну извиняйся, раз должен.
– Полина – тупая п…
- Да ты за себя извиняйся, не приплетай ее. Она тебя не просила накидываться на меня.
– Ты врезал мне первым.
– Хреново извиняешься, Теклер.
– Это точно.
Я стою на пороге, сложив руки на груди. Киру это явно доставляет дискомфорт – я на своей территории и максимально закрыт от него. А как он думал? Что я улыбнусь, пожму ему руку, и мы пойдём ко мне в какую-нибудь игру на компе скатаем?
– Мар, меня переклинило. Я ведь думал, ты с Сашей уже без пяти минут встречаешься, а тут ваша с Полиной фотка…
– Как ты мог поверить в то, что я обманываю тебя? Я сам тебе сказал, что не вернусь к Полине, а за твоей спиной продолжал крутить с ней шашни?
– Не знаю, бро. Просто вот у тебя все получается: и Поля в тебя до сих пор влюблена, и Неделина над тобой трясётся.
– Завидуешь?
Он молчит. Выходит, я угадал. Какая дичь!
Давно ли мы из хорошей дружбы сделали такое дерьмо? Зависть, ревность, недоверие. Шикарный букет всей той гадости, которой награждают друг друга враги. Но никак не друзья.
– Кир, меня напрягает не наша драка. Подрались и подрались, кости целы, лицо заживет. Просто своими действиями ты предаёшь меня.
– Я не хотел, Марат. Ты же знаешь, что на самом деле…
– Ты мне завидуешь и бесишься, что девушкам нравлюсь я, а не ты. При этом ты боишься отлипнуть от меня, выйти из моей тени и заработать собственную репутацию. Ты перешагнул уже звание «лучшего друга Янина», Кир. Будь собой, живи сам по себе, и скоро все изменится.
Он отрицательно мотает головой по сторонам.
– То есть ты не простишь?
– Да почему? Прощу. Я врагов себе не желаю, особенно таких, как ты. Но после этого всего и с учётом, что с нами происходило в последнее время, перспектив я тоже не вижу.
– Уверен?
– Абсолютно. Я не хочу делать вид, что тебя не существует. У нас была компания, и до конца школы она и останется. Будут общие тусовки – нормально, потусуемся. Но не понимаю, о какой дружбе дальше говорить. Кажется, мы друг друга переросли.
– Чего?
– Ну слышал такое? Люди друг друга переросли – это значит, у них разошлись жизненные ценности, пути, цели. Вот скажи, ты куда после школы?
– Буду подавать доки в Москву и в Питер.
– А я остаюсь здесь. Вот видишь? Я уверен, ты поступишь, и мы будем жить в разных городах. Дорожки разойдутся.
– Мне жаль, Мар. Столько хорошего было!
– Мы можем не утопить это во вражде, это самое главное. Но дружба… Прости, уже поздно.
Может, он реально расстроен, но не покажет этого. Кир слишком любит самого себя, чтобы признаваться в своей слабости.
– Я тебя понял. И я подумаю над твоими словами.
– Будет очень полезно. Пока, Кир. Хорошего Нового года.
Кирилл салютует двумя пальцами от виска, сам открывает калитку, выходит и захлопывает дверь. Я не помню, сколько точно лет мы были лучшими друзьями, но теперь это не имеет значения. Я не хочу смывать все это время в унитаз, но тянуть дальше ради прошлых хороших воспоминаний – это как не разводиться ради общего ребёнка, если больше нет любви.
Я понимаю, что начал этот год без лучшего друга. Но у меня нет чувства, что я один. У меня теперь есть Саша, и не так важно, что мы официально пока просто друзья. Она у меня есть. И будет, я все для этого сделаю. Нет, я друга на бабу не променял. Жизнь просто умнее нас и сама показывает, кому кто нужен.
– Марат, у меня галлюцинации? – после завтрака спрашивает Серёжа.
– Не думаю.
На заднем плане Карина осваивает умную колонку, которую ей подарил «Дед Мороз». На самом деле, сестра у меня не такая сильно зависимая от гаджетов, как многие другие малыши. Родители дозируют её общение с техникой. Правильно делают. Кстати, помимо этого подарка на Новый год были и другие, связанные с рисованием – мелкая очень любит это занятие.
– Так вот, почему я решил, что у меня галлюцинации. Сегодня у тебя законный выходной, – он не может не сказать лишний раз слово «законный», даже если речь просто о школьных каникулах. – Ты идёшь к репетитору по математике, которую терпеть не можешь, а светишься не хуже нашей елки. В чем дело?
– Вариант сказать, что я влюбился в математику, не прокатит?
– Явно.
– Вообще-то, я правда влюбился, но не в математику.
– А во что? – включается «папа-прокурор».
– В кого. В девочку, с которой занимаюсь. Она моя одноклассница. И из-за неё я набил морду Теклеру.
– А давно все это происходит?
– Нет. Мы с ней пока не встречаемся по-настоящему. Ну так, гуляем по-дружески.
– Без презервативов не гуляй.
– Ну Сереж, ну ё моё. Ты мне это говоришь с девятого класса!
– И надеюсь, что я это вдолбил в твою голову. Мне тоже было восемнадцать, Марат, я в курсе, чем заканчивается «мы просто гуляем».
Закатываю глаза и выдыхаю. Так и знал, что нет смысла откровенничать с ним, и вот кто меня за язык дернул? Нет бы полюбопытствовать, что там за девочка, что-нибудь спросить, сразу свое любимое: без чехла и жизнь не та. Может, мне в каждый карман по пакетику распихать?
– Марат, не обижайся. Я не думаю, что ты сам не соображаешь, но я предостерегаю от ошибок из-за всяких эмоциональных порывов. Кстати, а что за девочка?