Плохой хороший мент
Шрифт:
— Более того, прежде чем я это сделаю, я должна буду тебя допросить.
Артур с удовлетворением отметил, что девушка тоже перешла на «ты», и продолжил:
— Мария, я вас умоляю… Неужели ты думаешь, Маша, что я буду подписывать какие-то документы?! Допроса не получится. Это сказано не в обиду тебе. Если есть такое указание — «закрыть» меня, то ты это сделаешь и без моего допроса. И без допроса в качестве свидетеля — сейчас, и без допроса в качестве подозреваемого — потом. Спорим, Маша, что эти трое не сказали тебе ни слова и нигде не подписывались? Спорим, что ты их все равно задержала на трое суток? Поэтому ты и выглядишь такой усталой. Маша, так происходит не потому, что ты — никудышный сотрудник и ничего не соображаешь в своей работе. Просто молчать — легче, чем «раскручивать». Поэтому я тебе дам возможность отдохнуть — помолчи, пожалуйста, и послушай. Я не стану тебя обманывать, мне это ни к чему. Просто расскажу кое-что, в чем разбираюсь лучше тебя.
Артур глубоко затянулся сигаретой и улыбнулся, заметив, как девушка подперла кулачком подбородок, заинтригованная таким началом.
— Вот видишь, Маша, ты и заинтересовалась. А ты — «баня, баня»…
Отвернувшись, дознаватель подавила улыбку.
— Ну, так начнем. — Теперь в кабинете командовал уже Веденеев. — Как я понимаю, меня подозревают в совершении преступления, предусмотренного статьей сто шестьдесят второй Уголовного кодекса. Хорошая статья, мощная. Теперь — квалифицирующие признаки: насилие, опасное для жизни и здоровья — раз, с применением оружия — два, преступный сговор группы лиц — три, с проникновением в жилище — четыре. Все правильно?
— Абсолютно.
— Тогда давай разбираться. Маша… ты это зря, не пиши ничего. Это я говорю тебе, а не для уголовного дела, которое попадет в руки следователя и развалится. Просто мне не хочется сидеть ни эти трое суток, ни долгие месяцы до суда. Не дай бог, конечно…
Дознаватель послушно положила авторучку и даже закрыла ее колпачком, показывая, что тут-то она со всем согласна.
Артур с благодарностью тряхнул головой:
— Приведут двоих понятых, ты зафиксируешь, что я отказался от дачи показаний и подписей, — и все. Лучше потрать свою энергию на слух. Если поверишь моим словам, — Артур повел глазами по стенам комнаты, словно выискивая подслушивающие устройства. На самом деле он хотел показать девушке, что полностью отдает отчет своим словам. — …Так вот, если поверишь, то в конце разговора у меня будет несколько просьб и заявлений. Устных, разумеется, поскольку я не буду подписывать никакие бумаги. Такое право я имею.
Веденеев дотянулся до пепельницы и воткнул в нее окурок.
— Теперь о том, с чего я начал. О «ляпах». Как ты объяснишь тот факт, что из четверых, ворвавшихся в квартиру, я один был без маски? Я, которого в Зареченском районе знает каждая собака?
Видя, что девушка продолжает молчать, Артур сменил тактику.
— Для лучшего разбора ситуации давай, Маша, сделаем так: я привожу тебе довод, а ты попробуй своим контрдоводом его опровергнуть. Идет? Так мы быстрее дойдем до истины.
— Согласна.
С интересом глядя на сыщика, девушка уже воспринимала их разговор как игру. У нее исчезло подсознательное мнение об Артуре, как о «плохом», чего собственно, он и добивался.
— Свой довод я привел. Теперь — твоя очередь.
— Хорошо, — дознаватель не скрывала азарт. — А если ты рассчитывал на фактор неожиданности? Женщину «вырубили» кастетом — кто тебя узнает в такой суматохе, да еще в полном беспамятстве? Ведь ты забегал последним, то есть тогда, по идее, все жертвы должны были уже лежать на полу! А жертва была одна.
— А если меня все-таки кто-то случайно рассмотрит? Бывает ли стопроцентная уверенность в том, что человек в квартире один?
— Конечно, была такая уверенность! Эту квартиру они наверняка «пасли».
«Они», — опять ударило по слуху Артура. — Не «вы», а — «они»!
Он рассмеялся и, соглашаясь, кивнул:
— Ага, и залезли в квартиру, в которой стоять было негде от руоповцев!
Подождав, пока девушка спрячет улыбку, он продолжил:
— И для кого это будет — «фактор неожиданности», когда потерпевшая придет к нам в Управление делать заявление и наткнется там на меня? Теперь второе — из всех только я был без перчаток. Это что? Врожденный дебилизм с моей стороны или врожденный пох…, гм, прошу прощения… Или врожденная беспечность?
— Контрдоводов нет. Могу опираться только на твои «или».
— Идем дальше. Этот держиморда Летунов сказал мне, что есть видеозапись, где я врываюсь в квартиру вместе с тремя преступниками. Это так или он опять наврал?
— Нет, не наврал. Я сама видела эту запись. Съемка велась через отверстие снятого с двери квартиры напротив замка.
Артур сознательно сделал акцент на слове «мы»:
— Ты хорошо помнишь тот момент, когда мы врываемся в квартиру?
— Конечно.
— Тогда объясни, почему первый, тот кто открыл настежь дверь, пропустил перед собой двоих и почти захлопнул ее перед самым моим носом так, что я был вынужден открывать ее силой? Да потому что он рассчитывал на двоих друзей, а не на троих! Он закрывал передо мной дверь, потому что уже все были в квартире!
Дознаватель молчала, глядя на сыщика.
— Маша, это же ясно как божий день! Слушаю контрдовод.
Она медленно покачала головой — «нет».
— И еще… На такие разбои толпой не ходят. Это не банк, а квартира. Трое — самый оптимальный вариант. Здесь — «пятьдесят на пятьдесят» — как «хату» ни «паси», а все равно стопроцентной гарантии в том, что нажива будет, нет никакой. Такие профессионалы, а в том, что они — профессионалы, я не сомневаюсь, не пойдут на разбой из-за одних «тряпок». Не тот уровень… Они «шли» за большой суммой наличности. Какой именно — знают они и Летунов.
— Летунов?..
— А ты так еще ничего и не поняла? Их в эту «беспонтовую» квартиру злой дух Ямбуя занес, что ли? Им же «дезу» сунули, чтобы «сломать»!
— Пусть так. Но почему не вчетвером, впятером? Так ведь надежнее…
— Нисколько, учитывая упомянутый «фактор неожиданности». А вот барыши делить — невыгодно. При больших деньгах их пятая или четвертая часть — достаточно внушительный куш.
Артур потер ладонью лоб.
— Но есть в этом деле и для меня загадка. Маша, кто стрелял в третьего? У тебя в деле есть рапорта всех руоповцев, во всяком случае, должны быть.
Дознаватель отвела взгляд от Артура, подняла со стола авторучку и стала ее вертеть в руках.
— Маша, — попросил Веденеев, — это все равно скоро не будет тайной…
— Летунов, — наконец ответила девушка и вздохнула, словно снимая со своей души чей-то тяжкий грех.
Артур некоторое время смотрел на нее, словно давая возможность ответить на еще не заданный, но возникающий сам по себе вопрос. Она молчала, и Артуру ничего не оставалось, как вслух задать этот вопрос:
— Зачем?