Плохой хороший мент
Шрифт:
Про голод Артур старался не думать. В такой ситуации оставалось только терпеть и радоваться тому, что хоть сигареты никто пока не отбирает. В конце допроса Маша Володина выбросила в урну для мусора опорожненную пачку «руоповского» «Парламента» и отдала оперативнику свои сигареты. Так что повода для беспокойства в этом отношении Артур не видел.
Щелкнула щеколда, и в проеме двери уже почти родной камеры Артур увидел дежурного. Тот осторожно, чтобы не расплескать, занес в камеру пластмассовый стаканчик с черным кофе. Поставив кофе на лавку, он протянул
— С тобой хочет поговорить один человек.
— Кто? — так же тихо спросил Веденеев.
— Из соседней камеры. Один из тех троих, с кем тебя сюда доставили.
— Поговорить со мной?!
— Да не шипи ты, как кобра!.. Да, он хочет с тобой поговорить.
— Ну, что ж… — произнес Артур свою любимую в минуты раздумий фразу. — Я не против.
— Он — «не против»! — съерничал дежурный. — А ты знаешь, чем я рискую, соединяя подельников вместе, в одной камере, да еще не по ошибке, а по их просьбе?!
— Знаю. В лучшем случае тебя попрут из органов за дискредитацию звания офицера милиции, если, конечно, не докажут взятки или «связи». Если докажут — могут возбудить уголовное дело. Ты такого ответа хотел?
Глядя, как медлит руоповец, борясь со своей нерешительностью, Артур ему помог:
— Ты думаешь, что этот парень или я вложим тебя твоему руководству? Не бойся врагов своих, капитан, бойся друзей своих. Ни один порядочный вор и ни один порядочный мент не сдаст того, кто ему помог. В этом они схожи, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю…
Руоповец вышел из камеры и через несколько секунд, погромыхав металлом на соседней двери, ввел к Веденееву невысокого, коротко стриженного парня в спортивном костюме.
— Пятнадцать минут, — объявил дежурный вполголоса. — Дверь я оставлю приоткрытой.
Как только он вышел, Веденеев жестом указал на лавку рядом с собой, мол, присаживайся, и поприветствовал «гостя»:
— Ну, здравствуй, подельник. Как здоровье, родители, любимая?
Парень, не отвечая, потер ладонями ссадины на запястьях и окинул пространство вокруг себя.
— А у тебя здесь — ничего…
— Правда?!
— Не воняет, места много… Хочешь — сиди, хочешь — лежи, — парень явно медлил с началом разговора, видно, еще не подобрав нужных слов.
Веденеев его не торопил.
Наконец «разбойник» решился:
— Нас тут в «хате» — пятеро… Трое из них, из моих «соседей», тебя знают. Говорят, сука ты.
— Еще какая… — заверил Артур.
«Гость» опять словно не заметил реплики.
— А еще говорят, что твоему слову верить можно и что без причины ты мозги никому не засираешь. Короче, говорят, что справедливый ты, мусор… А раз так, то разговор у меня к тебе имеется.
Артур разломил пополам хлеб и протянул кусок парню. Тот, даже не взглянув на него, отрезал:
— Я сюда не жрать пришел.
— Добро…
Бросив под лавку оба куска, Артур достал из кармана сигареты дознавателя. Протянув пачку, Веденеев произнес:
— Но сигарету я выбрасывать не стану. Если «в падлу» с рук ментовских есть,
Парень взял сигарету и наклонился к зажигалке Веденеева. Жадно затянувшись, он некоторое время сидел молча, пока, наконец, не начал разговор, на который до этого момента не мог решиться.
— Не знаю, милиционер, какой хер тебя занес в ту хату, одно я сейчас понимаю точно — ты и не «наш», и не «их», — он мотнул головой в сторону приоткрытой двери камеры. — Тебя «слотошили», как фраера…
— А вас?
— Вот про это и будет разговор. Но чуть позже. Пока о тебе. — «Подельник» кашлянул и сплюнул на пол. По всему было видно, что его неплохо «помяли» при задержании и продолжают «мять» сейчас. — Веры тебе со стороны этих, — он опять мотнул головой, — как я понимаю, нет. Но что-то подсказывает мне, что ты из этой «бодяги» выйдешь сухим. Когтями будешь рвать, но вылезешь. Потому что на зону тебе никак нельзя. Я верю в это потому, что знаю, если бы не руоповцы, то ты стал бы нас брать в одиночку. Ты же для этого туда залетел, правильно? Тут два ответа: либо самоуверенный, то есть дурак, либо уверенный в себе. По всему выходит, что второе. Голову мы тебе, конечно, проломили бы, но уважать не перестали бы.
Парень закашлялся и снова сплюнул на пол камеры. Теперь слюна была уже розовой.
— Мы чтим и соблюдаем свои законы. Ты — свои. Кто сказал, что наш закон правильнее? А кто сказал, что — твой? Это спор о том, что появилось сначала — курица или яйцо, поэтому давай не будем в это углубляться. Речь сейчас о другом. Если ты в той квартире появился случайно, то мы, как ты понимаешь, — нет. Дело это наше — далеко не первое, поэтому все было, как обычно. Этот адрес мы проверяли, собирали информацию, в общем, все как всегда. Ситуация обычная. Она обычна даже в том плане, что есть человек, который нас навел. В общем, как всегда. За исключением одного. Наводчик — мент.
Парень исподлобья посмотрел на Артура, желая увидеть его реакцию. Тот сидел молча, прислонившись затылком к прохладной стене.
— Его фамилия…
— …Летунов, — неожиданно не только для собеседника, но и для самого себя закончил фразу Веденеев.
Парень некоторое время спокойно разглядывал свою сигарету, потом поднял голову. На его лице застыло выражение с трудом подавляемого удивления.
— Ты знал или догадался?
— Догадался.
— Теперь тебе все понятно по этой теме?
— Наоборот. Теперь мне совершенно ничего не понятно.
— Как же ты тогда догадался? — уже не скрываясь, удивился «гость».
— Интуиция, — пояснил Артур. — Хотя объяснить ее я ничем не могу. Нет того, от чего можно было бы оттолкнуться.
— Тогда я тебе помогу понять. Летунов — «наш» человек. Вернее, был «нашим».
— В определение «наш» входит очень много понятий. Какие из них летуновские?
— Он наводил нас на нужные квартиры и говорил, какие суммы там находятся. Потом — где работают хозяева, когда возвращаются, и тому подобное.