Плохой папочка

Хауэлл Слоан

Вскоре Логан вновь поднял на меня взгляд.

— Пап?

Проведя рукой по голове, я бегло вытер слезу с уголка своего глаза. Затем, улыбнувшись, привычным жестом взлохматил волосы мальчишке.

— Да?

— Ты победишь сегодня.

Прищурившись, я долго и пристально смотрю на Логана. Он верил в каждое своё слово. Для детей нет ничего невозможного. Мне бы не помешала его уверенность.

— Приятель, я не знаю. — Покачав головой, перевожу взгляд на стену. Не хочу лгать ему. Мой сын должен быть готов к тому, что может произойти.

Логан

схватил меня за руку.

— Пап. Я серьёзно. Ты можешь это сделать. Должен.

Вместе с Джо, мы изучили каждое движение Сида на записях с его поединком. Мы потратили на это множество часов — хотя Джо, вероятно, даже больше, чем я. Ему удалось заметить только парочку потенциально слабых мест, но едва ли что-то из этого можно использовать.

Накрываю ладонью плечо мальчика.

— Я сделаю всё, что в моих силах. Всё. Но ты должен быть готов принять то, что произойдёт, если я проиграю. Ладно? — Я вздохнул. — Ты должен быть готов позаботиться о семье, если меня не станет.

Я ожидал, что это расстроит его, выведет из себя или что Логан начнёт убеждать меня, что я не проиграю. Мне казалось, что им руководит ложное чувство безопасности или представление о том, что я уверен в собственной победе на сто процентов. Но нет.

Улыбнувшись, мальчик кивнул.

— Единственное, что мы можем — сделать всё, что от нас зависит.

Его улыбка застала меня врасплох. Словно он знал что-то, чего не знал я. Где-то внутри, это одновременно беспокоило и утешало меня. Я должен поверить. Семилетний ребенок верит во что-то так, как если бы это было неопровержимым фактом. Возможно, для него это выглядит глупо — но не для нас. И я должен разделить это с ним. Я знаю своего сына, знаю через что нам пришлось пройти и на что он способен. Наш собственный жизненный опыт закалил его. Я так долго пытался защитить Логана, но так и не смог уберечь от того, кем суждено стать Лейну — воином.

Он только что повторил мои же слова, что я сказал, когда ему было около пяти лет — тогда он учился ездить на велосипеде. Это было одной из тех вещей, что невозможно сделать в оживлённом городе, но так легко в Монтане. У малыша безупречная память.

Киваю, соглашаясь.

— Верно, здоровяк. Мы должны делать всё, что в наших силах. И всё хорошо ровно до тех пор, пока ты не опустишь руки.

Мы обнялись в последний раз. Логан не проронил ни слезинки. Мне хотелось, чтобы он был сильным — но ему удалось удивить меня.

Стояло нам выйти в гостиную, как я заметил Джанет. Женщина выглядела так, словно была готова убить Джо, если тот вздумает войти в комнату и помешать нам. Бросаю взгляд на часы. Половина седьмого. Бои начнутся в семь. Я выйду на ринг, пожалуй, только около десяти.

Я должен покинуть номер и помедитировать около часа. Затем будет выставка породистых жеребцов для прессы. Мне следует показаться в холле в накидке, а после —

скрыться в раздевалке. Сделать что-то ради шоу, чтобы заставить публику у экранов подобраться в ожидании.

Но есть кое-что, что всё ещё не дает мне покоя. Где, черт возьми, Гас?

Джанет не знает. Джо не кажется обеспокоенным. О нём никто ничего не слышал.

Мужчина не собирался стоять со мной плечо к плечу у ринга. Его задача — сбить с пути журналистов, и дать нам с Джо время подготовиться. Кроме того, он должен был помочь нам выбраться отсюда, в случае, если я проиграю бой, но всё ещё буду дышать. Гас крепкий малый, и знает «MGM Grand» лучше, чем кто-либо. Он нужен нам.

Поворачиваюсь к Джанет.

Женщина в останавливающем жесте подняла руку.

— Не стоит.

Чуть наклонив голову, я нахмурился.

— Никакого сентиментального дерьма. Слышал меня, мальчик? Иди надери зад тому парню, чтобы мы просто могли наконец-то отправиться домой.

Я посмотрел на неё «сделаю-всё-что-в-моих-силах» взглядом.

— Я люблю тебя. Ты — единственная мать, которую я знал.

Кора наблюдала за нами — её взгляд потеплел.

Стремительно бросившись ко мне, Джанет не смогла сдержать слёз. Женщина едва не задушила меня в объятьях, овив руками мой торс.

— Я сказала: «никакого сентиментального дерьма», — всхлипнула она. — Ты мудак.

— Ты должна была это услышать.

Отстранившись, он обхватила мои щёки ладонями.

— Ты для меня как сын. И ты знаешь это. Ты — лучший сын в мире.

Я запрокинул голову вверх. На миг прикрыв глаза, я вновь посмотрел на неё.

Затем повернулся к Логану.

— Слышал? Я лучший.

Мне нужно сгладить момент шуткой. Не знаю, как долго смогу ещё держаться.

Бегло исследую взглядом всех троих, а затем вновь смотрю на Джанет. Мои глаза говорят: «позаботься о моей семье, если я не смогу».

Она кивает, отвечая взглядом: «будь уверен, я позабочусь».

Я приблизился к Коре. Девушка пыталась сдержать слёзы, но они были сильнее. Я касаюсь ладонями её щек, и она, словно кошка, ластиться навстречу моим прикосновениям.

— Ты — всё для меня.

Опустившись на колени, беру её за руку. Как делал это всегда, я касаюсь губами внутренней стороны тонкого запястья. Прикрываю глаза.

— Скажи это, пожалуйста. Я должен это услышать.

— Я твоя. Навсегда.

Кора потянула меня вверх, и я, встав на ноги, обнял её. Я бережно укрыл её в своих руках, стараясь не причинить боли.

— Это не последний раз, когда я так тебя обнимаю.

Не поднимая головы с моей груди, Кора кивает, соглашаясь.

— Я верю тебе, милый. Я верю в тебя. Мы все верим.

Наклонившись, прижимаюсь к её губам. Нежно. Обещая большего. Обещая ещё больше поцелуев, больше любви — больше всего. Больше меня. Скоро.

— Люблю тебя. Всем сердцем.

— Всем сердцем.