Плохой папочка
Шрифт:
— Я должен действовать исходя из того, что он говорит, — кивнул он на меня.
В клетку взобрался арбитр. Сид поднялся на ноги. Поворачиваюсь к своей семье. Подняв вверх большой палец, я тоже поднимаюсь со своего места.
Джо направился к воротам.
Оглянувшись на друга, я схватил его за руку — так сильно, как только мог. Стиснув зубы, добавляю:
— Мы — львы. Воины. Мы не сбегаем от опасности, чёрт возьми.
Покачав в ответ головой, мужчина перевёл взгляд на нашу семью. Затем вновь посмотрел на меня, и медленно кивнул.
— Ладно, лев. Если уж собрался драться, так надери ему напоследок зад. Хотя бы раз. Шагнув
Размяв своим гигантским кулаком шею, Сид направился ко мне.
Мой мозг хаотично заработал. Я пытался найти хоть что-то. Механически окинул взглядом тело солдата, мысленно перебрал последовательность его ударов — всё, вплоть до наименьших подергиваний мышц. Я подумал обо всех тех обрушившихся на меня ударах. Пытался осознать свои ощущения с каждым новым — сколько силы в них было вложено.
А затем до меня дошло. Вся эта длинная череда бессмысленных данных.
У него существовала определенная схема. Всё настолько просто, а мы с Джо продумали каждую мелочь.
Он ударит меня справа в голову, а затем последует хук слева по рёбрам. И так каждый раз. Сначала справа в челюсть — затем снизу слева в корпус. Комбинация была предсказуемой, если он целился в мою голову.
Самое сложное то, что Сид время от времени чередовал свои выпады. Справа в голову — слева по рёбрам. Справа в подбородок — слева снизу в корпус. И если первая атака приходилась на левую сторону — тогда всё шло в обратном порядке.
Мы никогда не замечали этого, наблюдая за прошлыми боями, потому что он нокаутировал своих противников с первого удара.
Единственная проблема в том, что он вырубил меня в конце предыдущего раунда — и я не знаю, сколько подач пропустил. Какая была последней? Это игра в угадайку.
Арена затихла. Всё как в замедленной сьемке. Мужчина стиснул зубы, но его руки и ноги остались совершенно расслабленными. Сид резко из своего угла подался в мою сторону. Осознание того, что в его ударах существует определенная последовательность стало таким необходимым для меня толчком. Два метра и двести шестьдесят фунтов (около 118 кг, — прим. перевод.) — солдат, словно разъяренный носорог, бросился ко мне. Он — ничто иное, нежели воплощение грубой силы и вздутых вен. Его бездушные глаза, словно радар, впились в мою голову. Губы мужчины сжаты в тонкую линию.
Слева или справа?
Я получил ответ чисто интуитивно. Словно мне подсказала какая-то сила свыше — несмотря на то, что само её наличие абсолютно нелогично. У меня всего один шанс оглушить его. Дать ему осознать ошибку: он — простой человек. Толпа будет шокирована этим открытием. Вселенная воззвала ко мне. Справа.
Всё или ничего. От этого шанса зависит вся моя жизнь. Но я просто знал. Каким-то немыслимым образом.
Прежде, чем замахнуться, Сид чуть выставил вперед ногу, сделав на неё упор. Каждое движение — совершенно и максимально эффективно благодаря многолетним научным исследованиям и тренировкам. Вес всех двухсот шестидесяти фунтов переместился на правую ногу. А затем правая ладонь сжалась в кулак — он размахнулся. Чуть приподнимая руку вверх и в сторону — как если бы поднимал к уху невидимое копье. Бойцы-дилетанты, выдавая свой удар, подались бы назад корпусом. Но не он. Сид знал, как в минимальном количестве движений приложить максимальную силу.
Его челюсть сжата, а глаза, словно лазерные прицелы, впились в мою голову. Справа. Справа. Справа.
Всё произошло в долю секунды. Похоже на то,
Даже зная, что должно произойти — я всё равно не смог полностью увернуться. Но на то и расчёт. Мне нужно, чтобы он задел меня. Нужно обмануть его мозг, чтобы тело продолжило действовать по отработанному шаблону. Подавшись вправо, я поднял левую руку, уменьшая урон. Этого достаточно, чтобы мужчина хотя бы на секунду принял, что всё идёт так, как и должно. Но это точно так же и замедлило его. На секунду — и она может стоить мне жизни. Может склонить чашу весов в сторону победы или поражения. В том мире, в котором я живу — это может обойтись в целую жизнь.
В момент, когда удар противника обрушился на моё предплечье, я с максимальной скоростью, на которую было способно моё изувеченное тело, увернулся в сторону. Его огромный кулак врезался в воздух. Кайзо повернулся так, что я смотрел ему в спину.
Лицом в другую сторону — он был прямо передо мной. Абсолютно открытый. Ему нужно повернуть корпус, чтобы ударить меня. Как раз то, что я планировал. И сейчас, когда всё сыграло мне на руку, в голове что-то щёлкнуло. Это можно ощутить и в энергетике арены. Толпа вскочила на ноги. Сид вовсе не непобедимая машина, сломавшая мне челюсть на Острове, когда мы были ещё детьми. Он не непобедимый тип, который буквально разрывал на куски каждого бойца, с которым сталкивался. Всего лишь человек со своими сильными и слабыми сторонами. Человек, который может допустить ошибку. Больше он не совершенен.
Этот хук был самым сильным в моей жизни. На все сто процентов мощи. Даже едва стоя на ногах, с разбитой челюстью и вывихнутым ребром. Это вывело бы обычного человека из строя. Удар пришёлся в голову. Идеальная передача энергии и силы моего тела, пронесшаяся через мою руку вниз к перчатке, прямиком в его лицо. Лучший мой удар. Он идеален. Его черепу достались все сто процентов. И в этот момент я представил, как его мозг сотрясается из стороны в сторону, когда мой кулак достигает своей цели.
Сид пошатнулся в оцепенении. Он почти упал, но, сгорбившись, всё же смог устоять в вертикальном положении.
После такого многие бойцы стали бы злобно потешаться. Но не я. Меня тренировали лучше. В конце концов, от этого зависели жизни. Моей семьи и моя собственная. Убей или будешь убит. Один лев и один ягненок. Хотя бы на короткий миг, но мы поменялись ролями — и я позволил своей длинной гриве блеснуть в свете софитов.
Я пошел в атаку. Больше Сид не будет настолько уязвим.
Кайзо едва уловимо пошатнулся. Он, должно быть, дезориентирован. Раньше никому не удавалось даже задеть его. И близко нет. Уверен. Эдмун, равно как и инвесторы, вкачивающие миллионы, если не миллиарды, долларов на создание сверх-человека, не рискнут испортить своё лучшее творение.
Я подскочил к своему противнику, как если бы бежал вниз по склону, и ударил его в рёбра, а затем, отодвинув локти — добил апперкотом в подбородок. Он принял всё. Сейчас я ужасен, ведь едва могу выдержать заданный им темп. Но, надеюсь, нанесенного мной урона хватит, чтобы выиграть время и, что главное, психологическое преимущество.
Толпа взвыла. Люди подпрыгивали со своих мест. Складывалось ощущение, что из помещения разом выкачали весь воздух, а затем, как только затихли пораженные вдохи — это место наполнилось жизнью. Зрители оглушающе взревели. Казалось бы, от эмоций фанов, здание, как от землетрясения, сдвинулось на несколько миль.