Плохой парень// Bad Guy
Шрифт:
— Вот откуда этот синдром вины и попытка искупить её перед каждым потерпевшим, — я тихо прошептала и отвернулась к окну, — Ты же понимаешь, что ночуя на работе вину перед ней не искупить, Ли Ю Чон? Потому что твоей вины в этом нет.
— Она умерла, потому я инспектор полиции, который не смог защитить свою жену! — резко парировал мужчина, а я с силой сжала руки в кулаки, повернула голову и отчеканила:
— Она погибла от рук твари, которой плевать на всё, кроме мести и у неё нет моральных принципов. Ты не виноват. И чем быстрее это поймёшь, тем лучше для тебя, —
— Если ты не против, — Ю Чон свернул на балюстраду и затушил окурок в пепельнице.
— У меня андрофобия, Ю Чон. А проще говоря, когда я вот так еду рядом с тобой в одной машине, по моему телу бегает дрожь от страха. Но за десять лет я настолько привыкла к этому чувству, что почти его не замечаю, если ко мне не прикасаться. Такого откровения достаточно?
— Я не потому начал этот разговор, — тихо возразил мужчина, а потом заставил меня замереть от страха, — Ким Хан Бин — вот мой вопрос?
Вот в этот момент по моему телу прокатилась реальная дрожь. Мне стало страшно, а испуг вызвал раздрай в мыслях.
— Между вами что-то происходит? Хон Джин-ши трижды пытался подать рапорт в управление на тебя. Лика, если это правда и у тебя отношения с подозреваемым, то я нихера не понимаю! И это очень плохо. Я не хочу потерять такого сотрудника, когда мы подобрались настолько близко к этим тварям. Ты же говоришь, что боишься мужчин, так почему же инспектор, решил что это не так?
— В анамнезе протекания этой болезни, есть понятие якоря. В принципе, — я запнулась, но врать это вообще не вариант. Если бы Ю Чон хотел мне навредить, он бы просто подписал рапорт и меня бы депортировали, — …почти любое заболевание психологического плана вмещает в себя это явление. Якорем может быть что угодно, или кто угодно способный вытащить фобию и синдром больного наружу, а потом потушить и удержать сознание человека на плаву.
— То есть? Ты хочешь сказать что… — Ю Чон-ши посмотрел на меня ошарашенным взглядом, а я кивнула.
— Этот парень мой якорь. Он способен вытащить всё и потушить за пару секунд приступ, от которого я раньше отходила сутками лёжа в кровати дома.
Он молча смотрел на дорогу, а потом тихо прошептал:
— Ты хорошая женщина, я бы сказал чем-то похожа на мою Сон Ми. И это было первым, что подкупило меня и я начал тебе доверять. Поэтому прошу тебя, если это перейдет за рамки…
"Оно уже перешло…" — я прикусила губу, и снова ощутила возбуждение, лишь вспомнив о Хане, пока Ю Чон говорил дальше:
— Я должна остановиться? — посмотрела на него, а он кивнул.
— Да, Лика. Он из богатой семьи, и если они узнают, что их наследник вступил в отношения с иностранкой, тем более старше его… Я уже ничем не смогу помочь. Тебя просто вышвырнут из страны, и слушать даже президента не станут. Наше высшее общество это элита с кристально чистой репутацией, а отношения такого рода у одного из наследников это как пятно на этой репутации для всей семьи. Поэтому подумай хорошо! Это принесет только неприятности.
— Я услышала тебя, Ю Чон-ши! Камсамнида! — тихо прошептала, а мужчина словно кивнул собственным мыслям и продолжил ехать.
Всё начало закручиваться как в тумане. Норэбан действительно был обычным корейским караоке-баром. Ничего лишнего или подозрительного. Всё легально, как и говорил начальник департамента Чхвэ. Даже проституция в их красивых документах значилась как предоставление развлекательных услуг и не более. В обязанности девушек хостес входило лишь развлечение. Разговоры, подача блюд, пение и танцы, знание корейских настольных игр и всякая чушь связанная с этим. Проще говоря хостес были аниматорами для взрослых людей. А вот если девушка хотела заработать больше, и ей предлагали уединится в отеле, это был уже её выбор — идти или нет.
С такой точки зрения не прикопаться ни к чему. Мамочек здесь не было, а девушки по сути были сами себе менеджерами. Хочешь торгуй собой, хочешь нет.
— Вы же понимаете, что не с идиотом разговариваете, господин Мин? Я похож на шута или карнавального полудурка?
Мы стояли в узком коридоре с кучей дверей, и пока Ю Чон прессовал молоденького парня за стойкой администратора, я пошла вглубь помещения, и отыскала именно ту комнату, где Хан последний раз был с Мён Хи. Небольшая и узкая дверь скрипнула, и как только я вошла свет автоматически вспыхнул прямо над головой.
Светлые тона, белые диваны, и синяя гамма. Куча техники, микрофоны и достаточное пространство, чтобы позволить себе погудеть на славу. Я обернулась по сторонам и начала искать глазами камеры. Если видимых не было, то совершенно точно должны были быть такие, которые не предназначены для глаз посетителей.
Не спеша обошла по периметру всю комнату, и застыла в левом углу, под колонкой, которая была вмонтирована в стену. Диван стоял ко мне спинкой, и под ним я заметила край черной ткани. Присела и потянула за находку, чтобы охренеть.
— Это что ещё такое? — я посмотрела на маску черного цвета и обернув её в другую сторону, офигела.
Вся внутренняя сторона этой повязки была вымазана следами от косметики. Такую маску даже я себе прикупила, чтобы не душиться от пылевых бурь и смога по утрам. Корейцы носили такие часто. И не только дизайнерские черные, но и обычные.
В дверь вошёл Ю Чон-ши, и с порога просиял:
— Ты должна это видеть!
— Погоди! Позови сюда администратора! — я поднялась с пола, а мужчина нахмурился, — Давай! Пбали-пбали! *(Быстрее!)
Ю Чон-ши скрылся за дверью, а я начала вертеть находкой в руках. Это мог потерять кто угодно. Любой посетитель, который побывал здесь после нашей экспертной группы. Но все же?
Мужчина вернулся с бледным парнем, и тот посмотрев на меня вновь поклонился.
— Агашши?!
— Спроси его сколько клиентов снимало эту комнату после госпожи Кан Мён Хи? — кивнула Ю Чону, и парень лишь услышав этот вопрос тут же застыл, а потом затараторил на ломанном английским.
— Это быть закрытый информация и не быть подлежать для огласка.