Площадка
Шрифт:
— Нет, не видел. Какое?
— Теперь любые упоминания темы дождя в негативном смысле караются лишением свободы на срок до трех лет либо денежным штрафом на усмотрение суда.
— Да уж!
— И не говори.
Я вышел из здания. Шум дождя, до этого едва различимый, обрушился на меня, и стало как-то не по себе. Сел в машину и набрал Пашу. Он сказал, что Андрею уже лучше и его перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. На душе отлегло.
После поликлиники я чувствовал себя опустошенным и обескровленным. Шеф, по всей видимости, был настолько сильно озабочен состоянием моего здоровья, что даже записал меня ко всем возможным врачам и специалистам. Я не очень понимал, зачем было делать
День 195-й. Вторник
Новое утро началось с телефона и местного новостного канала. Дождь снова нанес удар. В городе произошло два новых возгорания, которые были успешно ликвидированы соответствующими службами. Люди уже привыкли к дождю, но оказались не готовы к новым очевидным и вполне предсказуемым последствиям, а потому, как я и предполагал, снова потянулись из города.
Аня жила в пригороде, поэтому я предложил ее забрать на своей машине и вместе съездить для отбора образцов на наш цитрогипсовый огород. Она, на удивление, согласилась, хотя я и предлагал ей приехать гораздо позже в НИИ, чтобы только провести анализы. Навигатор доставил меня по нужному адресу. Она вышла в голубом дождевике точно к назначенному времени и села рядом со мной.
Наверное, человеку постороннему может показаться, что я крайне общителен, и только те, кто знает меня близко, могут опровергнуть это заблуждение. На самом деле я больше люблю слушать и собирать информацию.
В детстве при игре в шашки или шахматы с дедушкой я всегда выбирал черные. И, только став взрослым и набравшись определенных знаний, понял, откуда во мне была эта неосознанная тяга к черным фигурам. Во-первых, большинство игроков предпочитают белые и не хотят играть черными, а мне всегда как-то было за это обидно и казалось несправедливым, что цвет фигур может повлиять на выбор. Во-вторых, белые всегда ходят первыми, что, безусловно, выглядит как определенное преимущество. Только вот я еще тогда неосознанно чувствовал, что преимущество получает не тот, кто начинает игру: ведь ему приходится раскрывать свои планы противнику. Точно так же происходит и с людьми.
Вчера мне приходилось поневоле быть разговорчивым и общительным с Аней, чтобы ввести ее в курс дела, а вот сегодня я с удовольствием слушал милое щебетание о подружках, учебе, преподавателях, родителях — в общем, обо всем том, что интересует девушку ее возраста. Только вот мне было пока непонятно, попала ли она под дождь и, если да, какая форма поведения развилась у нее.
До площадки было ехать не так чтобы далеко, но, учитывая ее расположение и отсутствие общественного транспорта, добираться с оборудованием было бы проблематично. В такую глухомань таксисты могли бы и не повезти.
Судя по тому, что одна из створок ворот была открыта, Котовский уже был на месте и ждал нас. Въехав на территорию площадки, мы, словно по мановению волшебной палочки, перенеслись в другой мир. Отвалы цитрогипса представляли собой огромные скалистые бугры высотой до десятков метров, протянувшиеся по всей линии обзора. На въезде, справа от ворот, находился вагончик сторожа, и была расчищена площадка, на которой расположились два огромных карьерных погрузчика и пара КамАЗов. Повернув направо, мы проехали установку для очистки цитрогипсовых отходов с целью получения редкоземельных элементов. Дальше дорога уходила по прямой, и, если не знать, что необходимо повернуть налево, можно было и пропустить нужный поворот. Машина медленно скатилась вниз, где и расположился одноэтажный П-образный комплекс полевой лаборатории для изучения возможностей утилизации отходов.
В нашем городе находится один из крупнейших заводов по производству лимонной кислоты. При ее синтезе на этапе фильтрации необходима тщательная промывка от растворимых в воде примесей,
На площадке разместились три участка: с цитрогипсом, фосфогипсом и черноземом. Последний необходим был для контроля эксперимента и понимания, как растения будут развиваться на плодородной почве, а как — на экспериментальном субстрате. Наблюдение велось с четырьмя видами растений: березой, ивой, тополем и аронией. Почему именно они? Да потому что ива, тополь и береза могут выкачивать из земли до двухсот пятидесяти литров воды в день. Это объяснение вполне устраивало всех, хотя на самом деле выбор объектов, как это часто бывает в науке, был связан с наличием определенного количества и определенного размера деревьев, а объяснение, почему именно они, возникло позже. В это объяснение не вписывался только один вид — арония, но и тут я нашел выход из ситуации, объяснив культивирование этого растения тем, что на щелочных почвах повышается содержание антоцианов в ягодах, что косвенно освещалось в нескольких статьях. Однако убедительных доказательств этому в научных публикациях не было.
После того как начался дождь, проблемой эксперимента стало сильное затопление, возникающее в результате того, что цитрогипс очень плохо впитывал воду. Именно из-за этого на территории площадки дежурил Валера, включающий при необходимости насос, который откачивал воду за пределы полигона.
Котовский — молодой, подающий надежды ученый с совершенно искрометным чувством юмора, среднего роста, худощавый, с легкой небритостью на лице. Этакий любимец женщин. На руках у него набиты татуировки, и по нему, конечно, не скажешь, что он ученый, но, как говорится, внешность обманчива: я ведь тоже совсем не похож на ботаника. Наш совместный с его руководителем проект требовал достаточно частых взаимодействий, и каждый раз, когда необходимо было провести измерения для оценки степени адаптации растений к экстремальным условиям среды, я с большой радостью приезжал на цитрогипсовый огород. Такое странное название закрепилось за этим проектом с легкой руки телевизионщиков, которые делали репортаж о нашей работе.
Когда мы подъехали, я точно знал, что нас уже ждут горячий чай и какие-нибудь печенюшки. Одна из самых больших слабостей Валеры — это сладости. Мы зашли.
— Доброе утро. Это Аня, она будет помогать мне производить замеры. Валера.
— Очень приятно, — ответил Валера. — Чай, кофе? — спросил он у Ани: мои вкусы и пристрастия он уже знал.
— Чай.
— Черный, зеленый, с сахаром или без?
— Черный, без сахара.
Валера поставил чашки нас стол. Я пил чай и смотрел в окно на белые спрессованные отходы, на дождь, который в бессилии бился о них. И мне почему-то стало не по себе. Ведь это место не возникло бы на земле, если бы не мы. А дождь — это просто стихия, пытающаяся смыть инородное образование, возникшее на теле планеты.
— Как поживают наши растения? — поинтересовался я у Валеры.
— Вроде бы ничего, но я же не специалист.
— Хорошо. На Аню комплект одежды найдется?
— Не знаю, таких размеров мы не заказывали.
— Аня, защитную одежду придется надевать поверх вашей, чтобы вы в ней не утонули. Будет жарко и неудобно, но другого выхода нет. В этом месте дождь всегда почему-то особенно сильный, и интернет почти не берет, очень слабый сигнал. Котлован.
— Да, конечно.
— Раздевалка там. — И я махнул в сторону маленького помещения, где стоял котел.