Площадка
Шрифт:
Запустил двигатель и поехал на работу. Из колонок играла песня:
Раньше ты был в стороне — не «против» и не «за», Но однажды Старший Брат тебе открыл глаза: «Сговор древних мудрецов поставил мир на грань, Власть в руках у чужаков, и ты им платишь дань!» Пустота на месте звезд, огонь вокруг креста. Кто-то проклял твой народ, и это неспроста! Но наступит время «икс» — и оживет колосс. Ставки слишком высоки,6
Александр Елин.
Возле института я был в двадцать минут третьего. Зашел к Анжелике и отдал ей чеки и сдачу. Она выдала мне документы, которые необходимо было заполнить, чтобы отчитаться. Все это бумаготворчество отняло у меня уйму времени и кучу сил.
В лаборатории без Андрея и Курцева было по-особенному тихо. Я зашел к инженеру Тане: она, как всегда, говорила по телефону. Ани почему-то не было в лаборатории. Достал телефон, чтобы узнать, где она, и увидел пропущенное сообщение: «Уехала в институт по диплому. Все данные на компьютере. Сергей Иванович в курсе. Служебку подписал».
Что-то важное я упустил, что-то настолько простое и очевидное, что не обратил на это внимания и даже не задумался над тем, что бы это могло значить. Зашла Таня и молча положила передо мной на стол журнал заявок на ремонтно-техническое
Дома было одиноко и спокойно. Мне захотелось принять горячий душ, чтобы смыть дарвиновское восприятие реальности — «Выживает не самый сильный и умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям». Однако насколько это утверждение верно для людей? Ведь человек тем всегда и отличался от животного, что приспосабливал окружающую среду под себя. Теперь все происходит наоборот: дождь подстраивает нас для каких-то своих нужд. Но только каких?
Я сел за компьютер и стал просматривать результаты анализов дождевой воды за последние полгода. Ничего нового я так и не увидел: каждая проба если и отличалась от предыдущей, то всегда в пределах ошибки. График по всем показателям представлял одну прямую линию, слегка подпрыгивающую в некоторых точках. Изменений не наблюдалось в течение шести месяцев.
Да, но именно это-то и было странно. Наши сведения о химическом составе атмосферных осадков оставались достаточно скудными, пока мы, в силу сложившихся обстоятельств, не взялись за масштабное изучение динамики изменения ионного состава. За последние сто лет было произведено весьма небольшое количество более или менее полных химических анализов осадков, а из отдельных компонентов изучены хлор, сульфат-ион, нитриты, нитраты, аммиак, йод и бром. Мы расширили перечень изучаемых ионов. Дождь должен был очищать воздух от йода, азотистых соединений, хлора и сульфат-ионов. Выходило, что в начале периода дождей минерализация атмосферных осадков всегда наибольшая, а по мере очищения воздуха постепенно уменьшается. В нашем же случае концентрация не менялась, будто бы дождь никак не влиял на атмосферу, а такое могло быть только в одном случае…
Я встал из-за компьютера и пошел на кухню. Взял пустую чашку. Затем вышел на балкон. Открыл створки и вытянул руку. Капли дождя попадали на мою незащищенную кисть и в кружку. Когда чашка наполнилась, я поднес ее к губам и выпил, а затем еще два раза повторил это действие. Теперь оставалось только ждать. Я понял, что у меня не осталось выбора. Либо я был прав — и дождевая вода ни при чем, а людей просто вводили в заблуждение. Либо не прав — и тогда я просто стану свободным, таким же, как и все, заложником дождя.
День 197-й. Четверг
Проснулся я как-то странно. Точнее, в том, что я проснулся, не было ничего странного, но вот внутреннее ощущение было каким-то необычным. Никогда я еще не просыпался с таким чувством. Зашел в ванную, по совместительству — туалет. Посмотрел в зеркало на себя. Всклокоченные волосы, красноватые затуманенные глаза. И тут внутри все скрутилось в тугой узел и меня вывернуло наизнанку в раковину коричневой жижей, обжегшей связки. Я вспомнил, как начало рвать Андрея, но это было связано с отравлением железом, а не дождем. В жидкости, вышедшей из меня, не было никаких непереваренных остатков пищи. Это был чистый желудочный сок. Возникшая резкая боль в желудке прекратилась.
Очень хорошо, что у меня много знакомых врачей, с которыми я периодически общаюсь. Любой разговор, в котором участвует хотя бы один доктор — неважно, какая тема была поднята изначально: то ли это женщины, то ли машины, — как правило, сводится к постановке диагнозов и выявлению заболеваний у присутствующих. Причем никого, как правило, не смущает специализация врача, будто бы любой специалист должен разбираться абсолютно во всем. Я много раз видел, как Паша, работающий анестезиологом, давал консультации людям близким и не очень по поводу лечения самых разных недугов — от зубных до венерических.
В общем, благодаря таким вот посиделкам я достаточно сносно разбирался в заболеваниях различной этиологии, как говорил Паша, а значит, мог назначить себе лечение самостоятельно. Под лекарственные препараты у меня отведена целая полка на кухне. Неудивительно, что в моем арсенале нашелся антацид, пакетик которого, размяв между пальцами, я и выпил. Слегка полегчало, но, скорее, это было успокоение психологическое, нежели благодаря действию лекарства, которое еще даже не добралось до желудка.
Я снова начал изучать цифры и понял, что вчерашняя мысль об антропогенном происхождении дождя, скорее всего, является верной, только вот не сами осадки служили причиной изменения поведения людей, а что-то другое.
Связки, обожженные кислотой из желудка, горели нестерпимо, но я опасался пить, чтобы не спровоцировать очередной приступ рвоты. Приходилось терпеть. Внутри состояние было не лучше: меня слегка подташнивало и мутило. И вот минут через пятнадцать, когда препарат добрался-таки до очага боли, полегчало еще раз — теперь уже реально.