Плоть и кости
Шрифт:
Чонг наконец обрел дар речи, но его голос прозвучал едва слышно.
— Когда мы сражались с проповедником Джеком и его бандитами в Геймленде, — медленно начал он, — я думал, что понимаю, что такое война. Но…
— Вот это и есть война, — сказала Никс. — Так она выглядит. Боже… должна же быть где-то другая жизнь.
Чонг кивнул и отвернулся.
Неожиданно до них донесся новый, незнакомый звук. Шум моторов, но это были не моторы квадроциклов. Этот гул звучат намного мощнее. Он заслонял собой
Они высунулись из люка.
Звук становился громче, приближаясь, разносясь над вершинами деревьев.
Они взглянули наверх.
— О боже! — вскричала Никс.
Даже Чонг, несмотря ни на что, улыбнулся.
Их глазам предстала огромная белоснежная махина с массивными крыльями, парившая в воздухе. Она нависла прямо над поляной, и ее тень ласкала их лица. А затем начала плавно снижаться, направляясь к красным холмам в пустыне.
Стоя посреди мертвых, Джо поднял голову, заслонив глаза ладонью. Его перепачканное сажей и кровью лицо расплылось в улыбке.
Это был самолет.
92
Матушка Роза стояла на краю леса в последних лучах заходящего солнца. Она смотрела на самолет, направлявшийся в сторону Убежища. Когда-то давно она видела его высоко в небе и подумала тогда, что это пассажирский лайнер. Как же она заблуждалась. Теперь она знала, что это, дочь рассказала ей. «C-5 Galaxy». Грузовой самолет, доставлявший в Убежище людей и припасы.
И даже если бы Мако не рассказал, где находится Убежище, его местоположение можно было бы вычислить, наблюдая за самолетом.
Только все это теперь не имело значения. У матушки Розы осталось меньше сотни жнецов. Жалкие крохи от былой силы. А остальные?..
Алексий примчался из усыпальницы весь в крови и, задыхаясь от ярости, сообщил, что подростки и рейнджер пытались забрать оружие из разбившегося самолета. И матушка Роза послала с ним еще больше жнецов. Слишком много.
И все они… сгинули. Погибли. Их разорвало на куски то самое оружие, которое она прятала и защищала от святого Джона и других членов Церкви Тьмы.
Ее оружие. С его помощью она собиралась стать властительницей этого мира.
А теперь она лишилась всего. Оружие, верные жнецы, ее мечты… все это исчезло.
Лишь Алексий вернулся. Окровавленный. Побежденный. Генерал без армии.
Оставшиеся жнецы переминались с ноги на ногу в сгущающихся сумерках. Но их было недостаточно, чтобы отнять Убежище у монахов и ученых, поселившихся там.
Недостаточно.
— Это конец, — сказал Алексий.
Матушка Роза едва сдержалась, чтобы не заколоть его кинжалом. Она стиснула рукоятку клинка, но ее сердце сжала боль, и она просто не смогла этого сделать. Все было кончено.
— А ведь мы были так близки к цели, — произнесла
Алексий оперся на кувалду, понурив голову.
— Нам не хватило всего одного дня, — сказал он. — Если бы можно было вернуться на день назад. Всего на один чертов день. — Он разжал кулак, и кувалда с глухим стуком упала, на песок. — Ну а что теперь? Как мы, черт подери, из этого выпутаемся?
Матушка Роза покачала головой:
— Не знаю. Я… я что-нибудь придумаю.
— Нет, — произнес голос, слабый, словно тень.
Матушка Роза резко обернулась.
— Святой Джон, — прошептала она.
— Не подходи! — рявкнул брат Алексий, потянувшись за кувалдой. Но из кустов у него за спиной выросла тень, Алексий пошатнулся и распростерся на земле. Матушка Роза, не веря своим глазам, смотрела, как песок под телом Алексия потемнел и сделался влажным. Алексий пытался заговорить, но уже не мог. От его горла ничего не осталось. Он заморгал, а затем неподвижно уставился в темнеющее небо.
Тень проскользнула на свет.
Лицо брата Питера казалось непроницаемым. Лучи закатного солнца сверкали на его окровавленном клинке.
Святой Джон медленно направился к матушке Розе. Он был безоружен, но она слишком хорошо его знала. Святой Джон сам был оружием, и каждая складка его одежды скрывала острые клинки. Ведь, в конце концов, он был святым Джоном, рыцарем Клинка. Сколько раз она собственными глазами видела, как этот человек, чьи руки были абсолютно пустыми, вдруг непонятно откуда молниеносным движением извлекал кинжал, окропляя воздух фонтанами крови. Он был величайшим убийцей всех времен, и вот в это она верила всем сердцем, хотя ей никогда не был близок бог святого Джона или его Церковь Тьмы.
Ей все это представлялось большой аферой. Средством для достижения цели.
Но теперь этому пришел конец.
И все вышло не так, как она мечтала.
Святой Джон приблизился к ней. Его лицо хотя и не отличалось правильными чертами, но было прекрасно, как прекрасны изящные лики святых, изображенные на иконах. Это была холодная, отстраненная и нечеловеческая красота.
Слезы потекли из глаз матушки Розы. Но она знала, что это уже ничего не изменит. И слов у нее тоже не осталось.
Если бы рядом оказались ее жнецы, а Алексий был бы жив и они успели бы захватить оружие из усыпальницы, тогда она попыталась бы как-то справиться с этой ситуацией. Попыталась бы воздействовать на святого своим даром убеждения.
Но ее шансы таяли вместе с опускавшимся за лес, пылающим солнечным диском.
Она сказала:
— Мне жаль.
И, как ни странно, она не солгала.
Святой Джон наклонился и поцеловал ее в губы. Без страсти, но с любовью. С любовью, которую понимал лишь он сам.