Плутоний для «Иисуса»
Шрифт:
Месхиев длинно и цветисто выругался.
Марк с интересом наблюдал за Лисовским, удивлялся его выдержке или хитрости — неизвестно, чего было больше в этом отнюдь не богатырского вида человеке. Он вполне мог допустить, что, улучив минуту, Лис припадет к его широкой груди и попросит помощи, потому что знает, кем на самом деле является недалекий Секач. Но, кажется, молить о спасении вовсе не входит в планы Александра Андреевича Лисовского. О чем это говорит? Может быть, и о том, что пожизненный заместитель рассчитывает каким-то образом отделаться и от своих преследователей, и от такого нежеланного телохранителя, как оперуполномоченный уголовного розыска.
— О чем базар, братва? — спросил он, потягиваясь. — Наезжает, что ли, кто? Так дай мне автомат, покажи норку — я знатное мочилово устрою. Рейх содрогнется!
Марк говорил это и смотрел с любопытством на Лисовского. Как же он будет отбрехиваться от столь радикальной помощи?
— Это хорошо было бы сделать, а? — поддержал Марка Месхиев.
— Не думаю, — покачал головой Лисовский.
— Почему? Боишься?
— Если бы боялся, остался бы дома, — отрезал Лис. — Когда бы мы знали, сколько их тут всего, это раз. Второе — нам лишний шум ни к чему. Перестреляет, допустим, Секач, пять человек, а если они не такие командированные, как мы, а подданные Германии? Знаете, как полиция начнет шарить?..
Лисовского в этот момент осенило, он придумал, как все надо сделать, но говорить об этом не торопился, ждал, когда спросят, а пока просчитывал в уме все плюсы и минусы. Чек, добротный, подлинный чек на миллион долларов с четко вписанной фамилией Lisovsky, надежно спрятанный ближе к телу, приятно согревал изнывшую от тревог душу, придавал достаточно робкому Александру Андреевичу смелости на грани с наглостью.
— Так что ты хочешь сказать? — спросил раздраженно Месхиев. — Хочешь их в долю взять? Тогда тебе на обратный билет не хватит!
— Никакой доли! О чем ты? Они на долю не согласны!
— Тогда болт им!..
— А я о чем? — удивился Лисовский. — Только главное — без шума и пыли, а то не конкуренты, так легавые все заберут.
— Ну тогда не телись, рассказывай! По морде вижу, что-то придумал!
— Есть одна идейка, — согласился Лис. — Завертим динаму в таком направлении: я с понтом соглашаюсь продаться им за какие-нибудь небольшие деньги, чтоб совсем голым не остаться, но говорю им, что вы мне не доверяете и все время пасете, чтоб я не скрылся с товаром. Они, конечно, тоже будут пасти, но по-тихому. Им лишний шум тоже ни к чему. Вот тут нам и пригодится «пустышка». Надо договориться и придумать, когда я от вас как бы сорвусь с пустышкой и убегу. Может, прямо из самолета, пока не взлетел, можно же разыграть все как по нотам. А потом, когда от них отделаюсь, найду вас…
Месхиев подумал, к определенному выводу не пришел, но снизошел до того, чтоб посоветоваться с Секачом:
— Как придумано?
— Нормалек, — сказал Марк. — Только я для убедительности пальнул бы вслед Лису разок-другой, не прицельно, конечно…
— Можно и без этого обойтись! — торопливо перебил Лисовский. — Поверят и так.
— А если проверят? — спросил Месхиев.
— Что?
— Ну кассету эту…
— Первый раз работаю с людьми; которые понятия не имеют о транспортировке радиоактивных грузов! — восхитился Лис. — Проверять кассету разрешено только в специальных лабораториях с применением защитных средств!
— Ладно тебе, Лис, главное — до финиша почти добрались. А ты молодец! Круче нас всех рискнул! Я тебе бы половину Ларискиной доли отдал! — сказал Алик.
— Спасибо! — усмехнулся Лисовский. — А вторую половину куда?
— Себе, куда же еще!
Утро выдалось туманным, сырым, промозглым.
Лариса Колбина с похмелья была сердита и неразговорчива. А может, она не забыла, несмотря на вчерашнее состояние, что Борис не пожелал разговаривать с ней о деле. Марк тоже хмурился, и по тому же поводу: все утро, пока Колбина еще спала, а Майер собирался, Алик и Лисовский шушукались о чем-то. Как оперативнику Марку эта секретность была, грубо говоря, до фени, но Секач должен был нервничать и злиться, ведь не исключено, что положенцы обсуждали, как избавиться от лишних, на их взгляд, подельников. Марк знал, что путь всей честной компании лежит в Мюнхен, что в конце преступной цепочки, начавшейся на Урале, некий таинственный немец. И пока этого было Марку достаточно, главное же сейчас — не дать Месхиеву с Лисовским убрать его по-тихому. Определенная сложность заключалась в том, что у Марка не было оружия и что, кроме поддельных документов высокого уровня изготовления, у него не было ни жетона, ни зашитой в подкладку муровской «корочки» — ничего такого, с чем можно было прийти в любое полицейское управление и получить помощь. Оставалась надежда, что следователь Турецкий свяжется с немецкими коллегами и тогда у русского немца Майера появятся помощники.
Поезд на Ганновер отправлялся в девять часов. На вокзал отправились загодя — надо было проверить, следят ли за ними.
Лариса участвовать в эксперименте отказалась и потому была посажена в такси. Тут вышла заминка. Простодушный убийца Секач предложил не надрываться — отправить с Ларисой и чемоданы с грузом. Лисовский замялся. Месхиев посмотрел на Секача недоуменно, сжал крепкий мосластый кулак и сказал:
— Не надо, сами довезем! У нас надежней будет!
Лариса хлопнула дверцей так, что водитель покосился на нее недовольно.
— Чтоб ты заблудился, чурка!.. — донеслось из удаляющейся автомашины.
Марк знал немецкий язык достаточно прилично, но не спешил это афишировать, таскал с собой карманный разговорник.
Лисовский и Месхиев, готовившие вместе с Генералом эту операцию уже полгода, столько же времени потратили на усердное и ускоренное изучение немецкого языка. Трудно сказать, кто из них продвинулся в этом деле дальше, во всяком случае на то, чтоб добраться общественным транспортом до банхоффа (он же вокзал), у обоих хватило словарного запаса.
На вокзале было немноголюдно. Немцы, ранние пташки, птахи и птичищи, уже давно трудились в поте лица. Лариса, совсем не похожая на немку, хотя прожила здесь уже больше года, стояла в просторном полупустом зале ожидания и нервно курила. Возле нее на подоконнике выстроились в ряд пять пустых бутылочек из-под пива.
— О, претесь как совки несчастные! — встретила она мужчин язвительными словами. — Не могли носильщика взять?
— Не зуди, старуха! — оборвал ее Алик, не забывший, как полчаса назад она обозвала его.
— Засекли кого-нибудь? — спросил он у Лисовского и Марка.
Лисовский виновато пожал плечами.
Марк заметил одного паренька, который «вел» их от гостиницы до вокзала, правда, следил неумело, почти демонстративно.
— Волокся один, — сказал он Алику. — Хлюпик какой-то, соплей перешибить можно.
— Постарайтесь не болтать по-русски, — перебила Лариса. — На нас оглядываются…
— Это на тебя оглядываются, снять хотят на вечерок! — хмыкнул Алик.