Пляска дервиша
Шрифт:
Я с улыбкой, даже игриво, посмотрел на Джаича и вздрогнул. Я понял, что Джаич и сам думает так же. Кому лучше знать повадки и почерк работы своих бывших соратников, как ни ему? Не зря ведь он подчеркивал, что подобные манипуляции с замками и сигнализацией не под силу даже самым лучшим медвежатникам. У меня перехватило дыхание.
Вошел Пауль фон Лотман. Магазин на Литценбургерштрассе. Лысый толстяк в очках с позолоченной оправой. Характеристика Юрико: напыщенный индюк и больше ничего. Хроника разговора с Джаичем: словоблудие, не менее махровое, чем прежнее; для коммерции бывали времена и получше; сейчас
Это была первая конкретная информация, относящаяся к делу, но фон Лотман выложил ее сам, без каких-либо ухищрений со стороны Джаича. На мой взгляд, это несколько дискредитировало версию о причастности КГБ, хотя нельзя было исключать, что Никодимов и Гунько давно уже пойманы секретными органами, а пистолет использован специально, чтобы запутать следы.
Пауль фон Лотман обещал, что, как только ему станут известны результаты экспертизы в отношении оружия, из которого был убит Александр Крон, он немедленно даст знать.
Самым последним оказался упоминавшийся уже ранее Жопес. По паспорту – Эрнест Тухер. Выяснилось, что, как ни странно, прозвище Жопес является производным от фамилии. Тухер – Туха – Тухес, что по-еврейски означает задница, – и наконец, как последнее звено цепочки, или, как вершина айсберга, – Жопес. Ему было лет тридцать пять. Довольно высокий, изможденное лицо с длинным носом и тонкими усиками, цыплячья грудь и отсутствие двух фаланг указательного пальца на левой руке. Он тоже появился не один. За локоть его цеплялась донельзя расфуфыренная особа, которая, наверное, и минуты не могла прожить, чтобы не кривляться и не строить кому-нибудь глазки. Из присутствующих она мгновенно выбрала Джаича.
– Таня Павлинова, мой добрый ангел, – напыщенно произнес Жопес.
Он был ленинградцем, земляком Юрико, и, согласно официальной версии, они вроде бы дружили, хотя в действительности – и об этом можно было догадаться без особого труда – ненавидели друг друга лютой ненавистью. Характеристика Юрико: полный кретин. Если у остальных в голове шарики, то у него – кубики. Но, как известно, дуракам везет. Хроника разговора с Джаичем: махровое словоблудие; дела идут великолепно; собирается продолжать работу, но с принятием максимальных мер предосторожности; версия происходящего – российская мафия.
– На Западе еще не в полной мере осознали ее опасность, – с упоением вещал он. – Она скоро всем здесь даст прикурить. У меня у самого была банда в России – пальчики оближешь. К сожалению, в настоящее время все ее члены сидят за решеткой. Так вот, она способна на все. Мафии, скажем, итальянская или японская, какими бы кровожадными они ни были, все же подверглись обработке цивилизацией. А русская мафия находится на уровне мезозойской культуры. Совершенно черная и совершенно свирепая
Оценка давалась вроде бы отрицательная, но произносилась с восхищением в голосе. Российская мафия представала перед глазами во всем своем людоедском великолепии. Жопес еще долго нас запугивал подобным образом. Так долго, что у меня пробудился лютый аппетит, несмотря на все его рассказы и натуралистические подробности.
Когда он закончил, я решил было, что теперь мы можем перекусить, но Джаич неожиданно изъявил желание допросить госпожу Павлинову наедине. Видимо, кривлянье «доброго ангела» принесло соответствующие плоды, и мне это не очень понравилось. Еще больше это не понравилось Жопесу.
– А причем здесь, собственно, Павлинова? – запротестовал он.
– У меня возникли некоторые подозрения, и мне бы хотелось выяснить кое-что у нее тет-а-тет.
– Что за подозрения? – выпятил чахлую грудь Жопес.
– Этого я сейчас сказать не могу.
– Пойдем, Жопес, – принялся увещевать того Юрико. – Если господин Болин говорит надо, значит, надо. Доверься мне.
Видимо, младший Сосланд почувствовал запах жареного. Перед глазами его уже, наверно, возникла икона под названием «Изобличение раба Божьего Жопеса во всех тяжких грехах» или «Воскресение – сошествие Жопеса во ад». Однако я был настроен более пессимистически, а посему, когда Жопес удалился, ведомый под руку Юрико, даже не сдвинулся с места.
– Ты забываешь о распоряжении Лили, – спокойно проговорил я. – Мое присутствие необходимо на всех стадиях расследования. Я буду жаловаться «голым пистолетам», которые и так у нас уже находятся на голодном пайке.
– Мне нужно, чтобы ты вышел! – Джаич свирепо уставился на меня.
Павлинова похотливо улыбнулась.
Черт с вами! Не свечку же мне держать в конце концов.
Я перешел в большую комнату и принялся рыскать взглядом по полкам: в надежде обнаружить что-нибудь съестное. У меня создалось впечатление, что, когда мы только вошли, на одной из них стояло большое блюдо с печеньем. Блюда не было. Антикварщики тоже почти все разошлись. Лишь Артур Ризе о чем-то беседовал с фрау Сосланд. Поодаль стояли Жопес и Юрико.
– Этот тоже почему-то вышел, – проронил Жопес, пытаясь просверлить взглядом закрывшуюся за моей спиной дверь.
– Значит, так надо, – улещивал его Юрико голосом домашнего лекаря.
– Какие-то еще подозрения! Бред! – возмущенно прокукарекал Жопес.
Беседа наедине затягивалась. Жопес начал изнывать, затем не на шутку встревожился.
– Пора бы ему уже, – сказал я и посмотрел на часы.
– Что значит, пора?! На что вы намекаете?! – тут же взорвался Жопес.
Наконец, Таня Павлинова грациозно выплыла из кабинета. Следом двигался Джаич. Жопес мигом бросился к ним.
– Теперь я вправе поинтересоваться, о каких подозрениях идет речь?
– Пока ничего конкретного вам сказать не могу.
– А мне? – поинтересовался Юрико.
– Вам тоже.
Еще бы!
Юрико разочарованно вздохнул.
– Безобразие! – воскликнул Жопес.
Затем схватил Павлинову в охапку и поволок к двери.
– Ты ее там случайно не изнасиловал? – осведомился я.
– Почему ты так решил?
– Когда она выходила, у нее был слишком довольный вид.
– Она сама кого хочешь изнасилует, – подал голос Юрико.