Пляска дервиша

Березин Михаил

К тому же адрес… Я взвыл во весь голос. Джаич тяжело ранен, а сам я только чудом избежал гибели, – и все по своей же собственной глупости. Похотливый самец! Ведь это я сообщил ей наш адрес, затем провел с ней ночь на диване Джаича. А когда Дервиш оказался у нас в гостях, даже сразу не подумал, как это могло произойти. И никто другой среди антикварщиков не знал нашего адреса! Даже фрау Сосланд с сыночком.

Сука! Но теперь, по-видимому, она уже предупреждена и исчезла, ведь произошла утечка информации со стороны Дервиша. Стоп! Они слышали

конец разговора, иначе бы не поняли, что Дервиш раскололся. А раз так, то им известно, что о наводчике он ничего не успел рассказать. Существует маленький шанс, что она еще находится в пределах досягаемости.

Мне захотелось покурить. Я порылся в бардачке, но обнаружил только начатую пачку «Партагаза». Закурил и тут же выбросил сигарету: редкая гадость.

Я снова поехал на заправочную станцию и позвонил Марине.

– Да? – послышался ее сонный голос.

Она была на месте! Сучка! Сучка! Сучка! Отвратительная сучка!

– Мариночка, это Крайский, – закричал я в трубку. – Ни в коем случае не приходи ко мне сегодня, это может оказаться опасным.

– А что случилось? – поинтересовалась она с некоторым вызовом. – Я могу застать там соперницу?

– Если бы! Все гораздо хуже. О подробностях сообщу тебе позже, это не телефонный разговор. Я сейчас вынужден скрываться и звоню из-за города. Просто должен был тебя предупредить, вот и все.

– А ты где? – Голос Марины потеплел. – Ты бы мог переночевать у меня.

Я был тронут. Воистину добрая душа! Не так ли?

– Сегодня, к сожалению, уже не получится, – сказал я. Если можно, я приду к тебе завтра.

– Господи! Конечно, можно.

– Я хочу тебя. – И это было истинной правдой.

Она рассмеялась.

– Я тебя тоже хочу, мой мужчинка.

Лицо мое перекосило, словно от кислого лимона. Ладно, разберемся и насчет мужчинки тоже, успокоил я себя.

– Целую, – буркнул я и повесил трубку.

Когда к аэропорту подкатили две наши машины – БМВ и голубой микроавтобус марки «Фольксваген», – я уже был на месте. За рулем БМВ сидел Горбанюк, микроавтобус пригнал неизвестный мне парень, почти подросток, необыкновенно худой, в джинсовом костюмчике и огромных относительно всего остального кроссовках «Найк».

Мы поздоровались и принялись вместе прогуливаться по гигантскому кольцу, представлявшему собой здание аэровокзала. Пассажиры интересующего нас рейса должны были появиться у секции № 37. Горбанюк сообщил, что операция у Джаича прошла успешно и в настоящее время он находится в реанимации, а представительство наше на воздух пока еще не взлетело. Что без труда можно было объяснить: ведь Марине ничего не было известно о «Гвидоне». Впрочем, о «голых пистолетах» ей тоже ничего не было известно.

Как и следовало ожидать, Лили Лидок прибыла не одна. Сопровождал ее весь цвет «гвидоновской» охраны: Бондо, Грач, Миксер, Ева, Блондин и Чарли. Причем, Лили, Бондо и я были приглашены в БМВ, а остальные разместились в микроавтобусе.

Лили

выглядела не лучшим образом: глаза припухли, лицо осунулось.

Поначалу я думал, что мы следуем к зданию представительства, но через некоторое время Берлин выронил нас, и мы помчались какими-то проселочными дорогами мимо маленьких, довольно аккуратных деревушек.

– Куда мы едем? – поинтересовался я.

– В Вюнсдорф, – отозвался Горбанюк.

– Зачем?

– Нэ задавай сылышком много вопросов, – вмешался Бондо.

Вопросы принялась задавать Лили, и постепенно я рассказал ей все, начиная с нашего появления в Берлине и заканчивая моей вчерашней беседой с Мариночкой Косых.

– Адрес Курта ты ей тоже давал? – поинтересовалась Лили.

Я отрицательно покачал головой.

– Твое счастье. Тогда откуда они могли его узнать?

– Понятия не имею.

Над этой проблемой я и сам ломал себе голову остаток ночи.

– Когда будем в Вюнсдорфе, позвонишь этой стерве и скажешь, что придешь к ней в четыре часа.

Честно говоря, мне представлялось, что мы дружно проберемся в военный городок через забор у магазинчика, однако у КПП нас дожидался поджарый мужчина лет пятидесяти в генеральском мундире. Завидев Лили, он тут же устремился вперед с распростертыми объятиями.

– Генерал Горемыкин, – представился он, обернувшись к остальным.

Машины беспрепятственно въехали на территорию и остановились возле небольшого обшарпанного домика. Мы прошли в помещение.

– Здесь все, что тебе может понадобиться, – сказал генерал.

На столе в сырой затхлой комнате были навалены несколько автоматов системы «Калашников», пару десятков гранат, множество рожков с патронами, два пистолета «Макаров» и невесть откуда взявшийся фауст-патрон. Бондо взял в руки фауст-патрон и принялся его разглядывать.

– Оружие возмездия, – подал голос генерал.

– Это как раз то, что нам сейчас нужно, – отозвалась Лили.

– Откуда? – поинтересовался Горбанюк.

– Неважно. Умеете с ним обращаться?

– Разбэремся, – сказал Бондо.

После этого стало окончательно ясно, что речь уже идет не об антикварщиках и не о заказе фрау Сосланд, а речь идет о возмездии. И что жажда возмездия засела в Лили так глубоко, что она даже не боится ввязаться в драку с международной мафией.

Генерал олицетворял собой саму любезность. Он детально объяснил Бондо, как нужно обращаться с фауст-патроном.

– Может, вам нужна какая-нибудь коммуникационная техника? – поинтересовался он.

Лили вопросительно посмотрела на Горбанюка.

– У нас имеется несколько радиотелефонов фирмы «Моторола», – сообщил тот, – официально зарегистрированных в немецком «Телекоме».

– А-а, – сказал генерал.

Оружие аккуратно завернули в линялые армейские одеяла и перенесли в микроавтобус.

– Если потребуется помощь в живой силе, дай только знать, – тепло произнес генерал Горемыкин на прощание, обращаясь к Лили.