Пляска на плахе. Цена клятвы
Шрифт:
Вдовствующая герцогиня взяла сына под руку и торжественно проследовала к центру огромного бального зала. Несмотря на обилие роскошных тканей и драгоценностей, выглядела она ослепительно элегантно.
— Я чертов имперский казначей. По-твоему, у меня есть время думать о тряпках? — прошипел ей на ухо Демос, продолжая раздавать гостям улыбки.
«Знала бы ты, сколь захватывающее путешествие мне пришлось пережить».
— Чем старше ты становишься, тем несноснее себя ведешь.
— Готов утверждать о тебе то же самое.
«Семейные ценности. Это
— Хотя бы сейчас оставь свою бессмысленную браваду и поприветствуй гостей, — отрезала мать.
Демос призвал остатки самообладания, вежливо улыбнулся матери.
«После смерти отца при дворе ходили робкие слухи, что его безвременной кончине поспособствовала матушка, воспользовавшаяся услугами эннийских отравителей. На его месте я бы с радостью выпил любой яд. Она совершенно невыносима».
Немногим позже, сославшись на духоту, Демос поспешил ретироваться на свежий воздух. Левый висок угрожающе разнылся, ознаменовав приближение нового приступа мигрени. Широкая терраса, украшенная мраморными статуями полуобнаженных дев с кувшинами на плечах, пустовала. Вдалеке слышался звонкий смех прогуливавшихся по саду гостей.
Демос сел прямо на ступеньки узкой боковой лестницы, что спускалась к рукотворному садовому ручью, достал курительные принадлежности и принялся аккуратно заталкивать табак в трубку. Он знал, что Ихраз наблюдал за ним, но понять, откуда, не мог. Реши они поиграть в прятки, энниец не оставил бы ему ни единого шанса на победу.
Распорядитель празднеств снова удивил. Маленькие свечи в стеклянных подсвечниках были подвешены к крыше террасы на тончайших проволоках, создавая иллюзию парящих в воздухе огоньков. Здесь, в окружении уютного сияния, Демос чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в ярко освещенном многолюдном зале.
«По крайней мере, можно ненадолго спрятаться».
Прием вымотал Деватона окончательно. Герцог поднес лучину к одному из огоньков и прикурил трубку, но наслаждался тишиной недолго – позади него послышались приближающиеся шаги. Мужчина и женщина вели оживленную беседу по-гацонски. Демос узнал низкий голос самого короля Энриге, но не дал себе труда подняться на ноги, чтобы поприветствовать его величество согласно этикету.
«Только тебя не хватало. Ты ошибаешься, если думаешь, что сейчас я вскочу и начну отбивать поклоны. Это неофициальный прием, и никто не обязан расшаркиваться».
— Ваша светлость? — гацонец умело разыграл удивление и остановился подле хозяина дома, созерцавшего звезды, развалившись на мраморных ступенях. — Какая неожиданность, право слово!
— Отличный вечер, не правда ли? — не глядя на короля, произнес Демос. — Такое чистое небо, кажется, еще немного – и можно разглядеть Хрустальный чертог.
«Тонкий намек на то, что ты сейчас некстати. Соизволит ли ваше напыщенное величество его понять?»
— Прелестная погода, — согласился гацонец. — Раз уж мы столкнулись, я хотел представить вам мою дочь Витторию.
«А вот это нечестно, хитрый ты лис. Я не могу не проявить учтивости к даме».
Зажав
Она, несомненно, была хороша собой. Довольно высокая для гацонки, грациозная и, вопреки имперской моде, не стремилась достичь мертвенной бледности лица. Темные волосы молодой женщины скрывались под громоздким головным убором в виде двух рогов. На лицо Виттории спадала полупрозрачная вуаль, но Демос помнил, что оно было красиво редкой при столичном дворе яркой южной красотой. Многослойное платье с длинным шлейфом усыпали бесчисленные переливающиеся жемчужины – знаменитое сокровище Гацоны.
Однако всю картину портил полный холодной надменности взгляд. Ни один мускул на лице Виттории не дрогнул, когда Горелый лорд улыбнулся ей мерзейшей из улыбок.
«Это отвратительно, но, проклятье, мне нравится. Несгибаемая спесь! Нерушимая уверенность в собственном превосходстве над всем миром. Либо это защита, либо безрассудная смелость».
— Леди Виттория, — церемонно поклонился Демос. — Я поражен.
«Зато теперь она рассмотрела поближе все мои ожоги и шрамы. Девчонка молодец – не выказала ни испуга, ни отвращения. Прекрасное воспитание».
— Вы очень добры, ваша светлость, — Виттория исполнила еще один безупречный реверанс и замолчала.
Деватон учтиво улыбнулся и обратился к ее отцу:
— Признаюсь, ваше появление застало меня врасплох.
— Такова уж моя дочь. Слишком хороша, чтобы не помутить мужской рассудок, — усмехнулся Энриге, поглаживая напомаженную бородку. — Берегитесь, лорд Демос. Пред чарами Виттории никто не может устоять.
«Как знать».
— Надеюсь, вам передали мое приглашение? — сменил тему казначей.
Энриге кивнул:
— Разумеется, но о делах будем говорить позже. Сегодня я лишь воздал должное уважение хозяину дома. И, разумеется, хотел показать Виттории знаменитый сад вашей матери.
«И совершенно случайно отыскал меня на задворках этого великолепия? Ну-ну, как же».
Демос скривил губы в перекошенной улыбке.
— Чувствуйте себя свободно, ваше величество. С удовольствием сопроводил бы вас на этой прогулке, но, к сожалению, вынужден вернуться в зал.
— Благодарю, ваша светлость, — улыбнулся гацонец и поманил к себе Витторию. — С нетерпением жду встречи.
Энриге взял дочь под руку и помог ей спуститься с лестницы. Деватон смотрел им вслед. Они чинно шествовали по главной аллее, переговариваясь по-гацонски и активно жестикулируя. Ветер чуть не унес тонкую вуаль с головного убора Виттории, и король, поймав норовившую улететь ткань, со смехом водрузил ее на место. Девушка расхохоталась приятным низким голосом. За членами королевской семьи на почтительном расстоянии следовала разноцветная свита, возникшая неведомо откуда.
Только сейчас Демос вспомнил о погасшей трубке и тряхнул головой, приводя мысли в порядок.