Пляска смерти
Шрифт:
— Как что? Я не понимаю.
— Что у тебя осталось для нас?
— Да ничего, сами видите. Оставили мне только кожу да…
— Так, значит, для нас — ничего? — прогромыхал тот, что был повыше и у которого был ужасный бас. — Ты не врешь?
Уасем, вообще-то обладавший звучным и хорошо поставленным голосом, теперь, казалось, просто что-то тоненько пропищал:
— Вот поймайте вначале моих воров, а там, когда портал, который сейчас закрыт, откроется…
— Ах ты, пес-пустобрех, на-ка, получай! — ответил ему громила, и его здоровые кулачищи забарабанили
— Ой, моя головушка! Ай-ай, бедро! Ой, ухо! Ах, ребра! У-ух!
Его стоны стали в конце концов похожи на плач ребенка, на крик новорожденного. Он повалился на землю и больше не двигался. Молодчики поворачивали его во все стороны, ощупывали, обшаривали, снова искали, где только можно.
— С этого кретина ничего не возьмешь, — сказал в заключение один из них.
Они так и стояли над ним и угрожающе смотрели на него, не зная, кажется, что теперь делать после такой неудачи.
Через какое-то время бас проворчал, констатируя факт:
— Кажется, мы его прихлопнули. На этот раз перестарались.
— Ты думаешь? Но он еще дышит.
Тот грубо захохотал, не веря:
— Где ты видишь, что он дышит? Тебе мерещится!
Но низенький не сдавался:
— Да говорю тебе, что он дышит! Он даже пошевелился!
— Давай смываться отсюда! Лично я думаю, что он отдал концы.
Верзила уже развернулся, чтобы бежать, но приятель удержал его:
— Да подожди ты минутку!
— Зачем? Чего тебе еще от него надо? Может быть, ты надеешься, что эта старая перечница припрятала где-то свои деньжата и нам кое-что перепадет? Может быть, у него и золотишко имелось?
У его сообщника даже голос перехватило от волнения.
— Золотишко? — переспросил он и откашлялся. — Смотри-ка, он снова ногой дернул.
Верзила заворчал:
— Да, я тоже видел. Бежим, тебе говорят! Смотри, фонарь уже потускнел, да и мурашки по спине бегают от холода — вот-вот светать начнет!
— Он повернулся! — заметил тот, что был поменьше ростом.
Хриплый бас заорал:
— Вот увидишь, мы из-за тебя попадемся! Чего ты тут торчишь и разглядываешь его, как сокровище какое?.. Подцепят нас с тобой на крючок, и дело с концом… Чего это он барахтается на животе, будто что-то ищет на земле?
Но и тот, кто сейчас говорил, и тот, кто его слушал, стояли как вкопанные и не трогались с места. Пониже ростом стал объяснять:
— Кретин ты абсолютный! Ты что, не понимаешь, что он старается подняться? Вот встал на четвереньки… Теперь видишь?
— Убедил! — только и сказал второй.
— Ну вот он и поднялся! — подтвердил свою проницательность грабитель.
По правде говоря, Уасем хотя и держался на ногах, но пошатывался, и лицо его было залито кровью. Тогда головорез-верзила заявил:
— Ну вот что; ты оставайся здесь, если хочешь, но на этот раз без меня.
— Да он долго не продержится на своих ходулях! — уверил его сообщник.
— Но, как только он нас заметит, он забьет тревогу на всю округу!
— Нечего опасаться, что он обернется в нашу сторону. Его интересуют ворота, он только туда и зырит! — невозмутимо заметил другой.
— Ну что я тебе говорил? — захныкал бас. — Видишь, уже рассвело! Сейчас сюда нагрянет прислуга!
— Да пока эти лакеи встанут с постели, солнце уже будет высоко в небе, — возразил более хладнокровный напарник.
— Посмотри-ка, он идет к порталу. Сейчас будет звать на… Ой! — заорал верзила, отпрянув в сторону. — Кто идет? Кто здесь?
Навстречу им вышла вначале Арфия, а вслед за ней и двое «странников», пробиравшиеся сюда со всяческими предосторожностями. Поначалу, не разглядев друг друга, обе группы разом попятились, но потом, поняв, что все здесь давно знакомы, соединились, хотя еще и переглядывались недоверчиво и тщательно избегали смотреть в сторону Уасема.
Впрочем, тот, кто первый заметил подошедших, все еще не мог прийти в себя от неожиданности.
— Ну и страху же вы нагнали на меня, паршивцы! — не удержался он от нападок. — Это, конечно, ты, старая колдунья, и вы, канальи, очистили карманы этого типа? Попробуйте сказать «нет»!
Два мужичонки под натиском этого громогласного гнева втянули голову в плечи. Заговорив в один голос, оба начали оправдываться:
— Клянемся всеми святыми! Мы ничего не видели! Мы тут ни при чем! Мы безобидные странники!..
— А я возвращаюсь от дочери, которая рожает, — тоже отвела от себя подозрение старуха.
— Скажи лучше, что идешь на свидание с самим дьяволом, старая карга! Тогда как же ты объяснишь, что у него при себе ничего не было? А ведь, наверное, у него и золотишко имелось? А? И вы все заграбастали себе, не так ли?
«Богомольцы» начали было хныкать:
— Мы всего лишь бедные странники.
— Странники! Глаза б мои вас не видали!.. — насмехался над ними обвинитель.
Дряхлая чертовка свирепо защищалась:
— Я не знаю этого человека! Я призываю в свидетели… Ой! Да поддержите же вы его, бессердечные! Ведь он сейчас упадет прямо в грязь! Да что же вы-то с ним сделали, если он готов богу душу отдать?!
Один из воров не участвовал в сваре и неотрывно смотрел на жертву.
— Замолчи ты, старая сова! — сказал он старухе ледяным голосом. Потом кивнул головой своему сообщнику: — Видел, что он делает?
— А что? Прислонился к порталу, — спокойно ответил тот.
— Да нет! Он хочет открыть ворота!
— О-го-го!
От неожиданности все замолчали. Всем, даже Родвану, показалось, что Уасем и в самом деле сейчас откроет засов. Кто-то, переведя дух, шепнул:
— Но ведь он сам уверял нас в том, что портал закрыт.