Пляски розовой лошади
Шрифт:
– Эй, чучело! Ты чё, ослеп?! Не видишь, кто-то на палубе насрал! Бегом взял тряпку и вытер!
Фридман повернулся к Блоку и Судьбоносному, которые вслед за ним тоже вышли в коридор, пожал плечами и сказал:
– Судя по всему, и правда капитан.
Судьбоносный поморщился, глядя на Капитана Назарова, а потом сказал товарищам, приобнимая их и провожая обратно в столовую:
– Пойдемте есть, господа.
Когда они взяли себе еду и разместились за столом, разговор возобновился.
– Слушайте, вы, может, мне все-таки расскажете, что это за кадр там был? – спросил Фридман, кладя
– Все вопросы к Судьбоносному, – ответил Блок. – Это его друг.
– Друг? – чуть не подавился Фридман.
– Да не друг он мне! – возразил Судьбоносный. – Просто пассажир нашего корабля.
– Да, и по совместительству капитан, – добавил Блок и ухмыльнулся.
– Может, я что-то упустил, – произнес Фридман. – Но, по-моему, капитаны – это, как бы сказать, «было, но прошло».
– А это у кого как, – съязвил Блок.
– Ну что вы заладили? – притворно возмутился Судьбоносный в своей привычной манере. – В конце концов, может ли быть на борту этого судна капитан? Хотя бы чисто гипотетически?
Блок и Фридман переглянулись.
– Он-то, конечно, может, чисто гипотетически… – начал было Фридман.
– Вот он и есть! – перебил его Судьбоносный.
– Понял, – сказал Фридман и замолчал.
Через минуту он спросил:
– А можно еще один глупый вопрос?.. Чтобы я вообще все понял.
– Спрашивай, спрашивай, – ответил Судьбоносный, жуя запеканку.
– А что он делает?
– Кто?
– Капитан этот!
– Этот – готовится!
Фридман посмотрел на серьезное лицо Судьбоносного, понял, что больше ему, скорее всего, ничего узнать не удастся (если только эти двое вообще его не разыгрывают), и сказал:
– Что ж, теперь все понятно. Вопросов больше нет.
– Ты, главное, вот что запомни… – начал Блок.
– Что? – спросил Фридман.
– Зовут его Капитан Назаров.
– Ага, хорошо, что сказал.
– Нет, Леша, боюсь, ты не совсем понял, – заметил Блок, отставляя тарелку с кашей и подвигая к себе десерт и чашку кофе. – Я вчера пытался понять – и знаешь, почти смог. Но в итоге все же плюнул, достал свою тетрадь с дифференциальными уравнениями относительно маневрирования и принялся их решать. И даже кое-что решил. Представляешь!
– В том, что решил, и в том, что скоро мы будем летать еще быстрее, я нисколько не сомневаюсь, – заверил Фридман. – Лучше скажи, чего ты так и не смог понять. А то, может, у нас схожие ситуации?
– Понимаешь, тут какое дело… Если, конечно, я вчера правильно понял нашего коллегу и друга господина Судьбоносного, то капитан в этом случае – не просто капитан, то есть как должность, а нечто большее. Это имя. Или как имя. Понимаешь, «Капитан Назаров» должно произноситься и писаться как имя и фамилия.
– Та-а-ак, – озадаченно протянул Фридман и осторожно спросил: – А отчество у него какое?
– Вот! – воскликнул Блок, улыбаясь. – Наша с тобой проблема, как и большинства ограниченных людей, в том, что мы мыслим стандартно. Нам дай фамилию, дай имя, а мы сразу: а отчество? Надо избавляться от этого! Надо быть выше! Мыслить шире! Это я себя упрекаю, потому что вчера спросил у Судьбоносного то же самое. А он мне отвечает: «Нет у него отчества». Так и я тебе теперь говорю: нет у него отчества. Вот. И не спрашивай.
Фридман молчал и с удивлением смотрел то на одного, то на другого.
– И еще… Еще вот что… – продолжал Блок. – Опять же, если я правильно понял… – Он лукаво посмотрел на Судьбоносного. – Его полное имя – Капитан Дальнего Плавания Назаров. Поэтому вчера я думал-думал и пришел к выводу, что вот это самое «Дальнего Плавания» можно считать отчеством.
– Чудеса, – сказал Фридман, не понимая до конца, разыгрывают его приятели или говорят серьезно.
– Так что, Леша, в другой раз, когда он прикажет тебе убрать фекалии с палубы, или, например, туалет почистить, или кофе ему подать, ты отвечай не как сегодня, а: «Так точно, Капитан Назаров!» А если сильно хочешь прогнуться, то прямо: «Так точно, Капитан Дальнего Плавания Назаров!» Не знаю, лично я так это понял, – пожал плечами Блок.
Фридман ничего не сказал, вытер руки салфеткой и положил ее на тарелку.
Судьбоносный, до сих пор молчавший и только поглядывавший на товарищей, мусоливших тему капитана, наконец сказал:
– Я смотрю, этот человек вызвал у вас много вопросов и большой интерес. Давайте поступим так. Сегодня часов в шесть приходите ко мне, я вам все расскажу: кто это и зачем он здесь.
– С удовольствием, – согласился Фридман. – Лететь еще долго. Пообщаемся, послушаем увлекательный рассказ. А то скука смертная.
– Что есть, то есть, – сказал Блок. – Я вот уравнения решаю, а Саша даже книжку писать начал.
– Книжку? – переспросил Фридман. – Опять какой-нибудь научный труд?
Судьбоносный промолчал, а Блок ответил:
– В том-то и дело, что нет. Художественную! Фэнтези!
– О-го-го. Вот это тебя пробрало здесь! – сказал Фридман Судьбоносному. – А ведь только неделю летим. И о чем книжка?
– Да так, про единорогов, – ответил тот, вставая из-за стола. – Спасибо, коллеги, за хорошую компанию, приятно было с вами пообщаться, но, как говорят, надо и честь знать.
Все трое встали и направились к выходу.
«Пляски розовой лошади»
Глава 2. Ежиный лес
После событий, описанных в первой главе, мужчина принял облик Розового Единорога. Очень досадно было ему это преображение. Злая ведьма, которая сперва показалась обычной (и весьма соблазнительной) женщиной, его заколдовала – превратила в лошадь, в единорога. Поманила шикарным телом, назвалась Милой, привела к себе домой, заставила как бы в шутку надеть дурацкий розовый костюм… Вроде неплохо все начиналось, а закончилось вон как! А потом еще дала идиотскую кличку и каталась на нем верхом по своему двору, воспитывая единорожьи повадки: шагай так, хвостом маши вот так, мордой мотай так, говори вот так. И постоянно твердила про какое-то пророчество, и что все – ему же на пользу, потому что иначе вообще не выжить здесь, и что скоро большие дела они будут вершить. Она – здесь, наверху, а он – там, внизу. Где – внизу? Больная идиотка! И женщина его там ждет! «Большая птица уже отнесла ее!» Какая женщина?! Какая птица?!