Пляски розовой лошади
Шрифт:
– Видать, опять ведьма шутки шутит: превратила в единорога какого-нибудь таракана… Уже пятый за месяц…
– Ладно, – решил огромный еж. – Продолжай свой путь. Ты не тот…
Он завертелся, пока не образовался огромный вихрь, разделившийся на десятки маленьких вихрей, которые разлетелись по сторонам, опустились на землю и исчезли. Со всех сторон раздался писк и шуршание, и вскоре все затихло. Единорог стоял один среди леса.
Конец второй главы
Людей на корабле находилось немного.
Каждый из команды знал всех прочих и имел определенное представление об их функциях. Судьбоносный был главным. Он выступил идеологом этого путешествия и лучше других знал в деталях, зачем оно затевается и что они должны получить в результате. Остальные эту цель представляли только поверхностно. И дело не в том, что от них что-то скрывалось. Ни в коем случае. При подготовке к полету всем желающим принять участие в этой экспедиции было в общих чертах рассказано, куда и зачем направляется корабль.
Кто-то слушал с интересом и даже пытался рассуждать или предлагать свои корректировки к первоначально намеченному плану. Так, безопасник Проторгуев сразу предложил огромные звезды обходить подальше, «а то рванет еще, так что мало не покажется». Блок посмотрел на него и, чтобы не обижать, сказал, что вычислитель обязательно учтет этот риск при проработке маршрута корабля. Проторгуев, как человек военный, не выразил особых эмоций по поводу такого решения, однако по всему было видно: он доволен (вроде как уже начал обеспечивать безопасность полета).
Шеф Жилкин, выслушав всю концепцию, заявил только, что ему вообще «по барабану, куда и зачем лететь, но главное, как долго лететь и сколько будет людей». На это Судьбоносный ответил, что все путешествие займет около двух с половиной месяцев и расчетное количество людей на борту – двадцать, не считая шефа и его команду. Тогда Жилкин заявил, что завтра принесет список всего, что должно быть куплено и доставлено на корабль, а команда его будет состоять из трех человек – собственно он, еще один повар и официант. «Разбудите меня перед полетом», – сказал шеф и удалился.
Инженеры особо вопросов не задавали. Во-первых, они их почти никогда не задают. А во-вторых, им и без того было известно, что придется делать. А нужно будет следить за работой всех систем, отмечать особенности, делать выводы, что работает правильно, что – не слишком и что можно улучшить. Здесь, хотя все три инженера были разной специализации (энергетика, вычислительные системы и связь и механика), лидерскую роль играл Фридман, который был механиком, а в остальных дисциплинах знал лишь основы. Но никто и не оспаривал такого решения. Во-первых, авторитет Фридмана как специалиста был очень высок, а во-вторых, его любили как человека. Короче говоря, инженеры вопросов не задавали, назначение Фридмана главным остальные двое приняли как должное, и все трое стали готовиться к полету.
Сложнее всего дело обстояло с биологом Заброшенным и социологом Конюховым. На совещании их чрезвычайно взволновала цель экспедиции, и они то и дело задавали вопросы, которые, казалось, не кончатся никогда: «А кто там?», «Какие у них поведенческие особенности?», «Они похожи на нас?», «В какой степени они развиты физически и психически?», «Достоверно ли наше представление о той среде?» – и так далее, требуя на каждый вопрос обстоятельного ответа, а получив его (насколько это мог сделать Судьбоносный), только качали головами да вздыхали: «Ну это, конечно…», «Да уж…», «Так это, считай, ничего…», «Всё – только предположения…», «Э-э-э…». Наконец Судьбоносный волевым решением прекратил эту бесполезную дискуссию:
– Коллеги, в действительности нам неизвестно, что там да как. Все, что мы знаем и предполагаем, я вам только что рассказал. Остальное – будем смотреть на месте, изучать и думать, что делать дальше. Давайте пока на этом закончим. Да и, в конце концов, нам предстоит месяц полета, чтобы обсудить все как следует.
– Но с летящего корабля, говорят, не сойдешь, – с растерянным видом произнес Конюхов.
– Зато проанализировать информацию времени будет предостаточно, – сказал Судьбоносный, и все засмеялись.
Врач Дудин тоже ограничился тем, что спросил о составе экспедиции, попросил предоставить на каждого из них медицинские карточки с результатами полного обследования, а также сказал, что через неделю подготовит список всех медикаментов, материалов и инструментов, которые нужно будет взять с собой.
Безопасник Проторгуев, уже осчастливленный тем, что умнейший авторитет Блок так охотно прислушался к его рекомендации обходить огромные звезды (видать, не все учел великий ум), тоже сказал, что подготовится как следует и инструктажи по безопасности начнет проводить еще до полета, а специально для экспедиции разработает программу по развитию навыков самообороны и владения оружием, чтобы за месяц, как раз к моменту прибытия на незнакомую землю, каждый из членов команды был в лучшей форме. Все, конечно, подумали, что вояка – он и в Африке вояка, но перечить не стали. Хочет сделать доброе дело – пусть делает. Тем более, действительно, отчего бы и не поразмяться, пока летишь? Все равно свободного времени уйма. А поскольку Проторгуев был человеком простым и компанейским, он сразу стал называть всех участников экспедиции на «ты» и к себе попросил обращаться так же.
Специалист по чистоте Пестрюков попросил уточнить, будет ли что-то – или, может быть, кто-то – вывозиться с этой планеты. Все тут же поддержали его вопрос: «Да, да, ведь это важно!», «А то уехало двадцать три, а обратно полетит сорок», «И четыреста мешков каких-нибудь камней», «Верно, Пестрюков, спрашиваешь!» – и тому подобное. Судьбоносный сказал, что пробы грунта там, само собой, отберут, а вот увозить оттуда кого-нибудь из живых существ – таких планов нет. Потом он, однако, призадумался, странно усмехнулся и добавил: