Пляжная охота
Шрифт:
– Я не тетка…
– Ну, хотя бы это тебя волнует. Жека, не зли меня! Бери, что дают, и выметайся. Ты же все равно краситься не станешь. Давай, давай, цигель-цигель, ай-лю-лю! Нас люди ждут!
– Какие люди? – вздрогнула Женя, представив толпу туземцев на дискотеке, которые без них не начинают прыгать под национальный рэп.
– Кавалеры. Мужчины. Мы же не можем явиться на дискотеку одни!
– То есть мы в Тулу со своим самоваром?
– Со своими пряниками, – уточнила Ася. – С нами Юлик. А с ним – Алик. Так что мы формально с мужиками, а фактически одни.
Никакой Алик с ними не пошел. А Юлик брел понурый и жалкий. Он даже перестал гундосить и манерно растягивать гласные. Женя, глядя
Она даже пыталась разложить все по полочкам. Вот жила себе тетка. В меру интересная, симпатичная, устроенная. И был у нее жених. Тоже интересный, нестыдный… Что значит нестыдный? Мужчинам не понять сей термин, а дамы все схватывают на лету. Нестыдный, это такой, которого не стыдно показать подружкам, притащить на корпоратив и предъявить родственникам. Он не напьется, не будет травить сомнительные анекдоты и не приведет домой какую-нибудь крашеную мочалку, чтобы потом все вышеупомянутые срезы общества долго и со вкусом мусолили произошедшее.
В общем, до определенного момента Женя считала, что у нее все более-менее хорошо. Да, не случилось страстей и настоящей любви, но ведь счастье тоже бывает спокойным и будничным. Главное, когда оно вообще есть. И любовь рано или поздно в таких союзах появляется. Сама собой. Как, например, плесень в сырых помещениях или тараканы на грязной кухне. Ну, хорошо, если не впадать в депрессивный настрой, то она рождается, как первая зелень весной. Никто не сажал, но семена-то в почве ждали своего часа! Так и любовь всегда ждет своего часа и в каком-то виде вылупляется.
В жизни Евгении случилось так, что счастье было, да сплыло. И вдруг оказалось, что любви никакой не было. Даже, пардон, сплывать совершенно нечему. Не было любви ни в виде плесени, ни в виде весенней травы. Потому что потерять Эдика было больно, жаль, но не страшно. Как кошелек. Обидно – да. Но не так, чтобы до смерти. Не хотелось ей умирать без него. А жить хотелось. И жить хорошо, даже отлично, назло ему. А у него пусть все будет плохо. Вероятно, это такая своеобразная месть, исключительно женская, благодаря которой появлялись дивные поговорки типа «Пусть у моего мужа будет жена без глаза». Эта месть сжирала Женю изнутри, как гусеница-вредитель. А вдруг у него там все хорошо, а у нее тут никак? Несправедливо. Когда Женя впервые озвучила слово «несправедливо», она вдруг зацепилась за него и даже словно попробовала на вкус. Ведь правда – несправедливо. Нечестно. А организм, воспитанный на сказках, где добро побеждает зло, требовал именно справедливости.
Женя стала рассуждать дальше. Предположим, у нее никого нет. Она одна, зато с хорошей зарплатой, работой, с друзьями и в своей большой и пустой квартире. Стоп. Не пустой! Просто большой квартире. А Эдик, например, спился. Он тоже один, но без квартиры, работы и детей. Справедливо? Да. Ей от этого будет хорошо? Женя долго анализировала ощущения и вынуждена была признаться себе, что чувство удовлетворения будет лишь мимолетным. Если Эдику будет плохо, то ее жизнь от этого лучше не станет. Ну, позлорадствует она, и что дальше? А дальше так и останется при друзьях, работе и пустой квартире. Одна! Без детей, без семьи и прочих проблем, которые так украшают жизнь. Какой можно сделать вывод? Не надо сосредотачиваться на мести и ждать справедливости в виде наказания Эдуарда. Необходимо заняться своей судьбой. И гораздо выгоднее в итоге, чтобы не у Эдика стало хуже, чем у нее, а чтобы у нее было лучше, чем у Эдика. Поднять планку для себя и заполнить жизнь не унынием, а исполнением своей мечты. Хочешь семью? Работай в данном направлении.
Женя покосилась на притихшего Юлика и усмехнувшуюся Муравскую.
– На вашем челе, деточка, работа мысли отпечаталась, как след танка на мокрой глине. Просто страшно смотреть, – промолвила Ассоль. – О чем печалишься, голубка?
– Уже ни о чем, – пожала плечами Женя. – Это был аутотренинг.
– Помогло? – поинтересовался Юлик.
– Пока не знаю. Но надеюсь, что да, – подумав, призналась она.
Запланировать что-то гораздо проще, чем выполнить. Но Женя верила, что все получится. В конце концов, обида и месть разрушают. Лучше созидать. Не на легкомысленном пляже, конечно, и не на дискотеке, но ведь есть и другие способы. Вот вернется она загорелая, переосмыслившая свою жизнь, и все обязательно наладится. Мысль материальна. Надо верить в хорошее, а не ждать от судьбы гадостей.
Дискотека сразу хлопнула вновь прибывших по ушам дикой какофонией звуков и непередаваемым грохотом.
Муравская что-то говорила, радостно тыча пальцем в сторону подергивавшейся толпы, но смысл даже не угадывался. Женя зачарованно смотрела, как подруга беззвучно открывает рот, и медленно пьянела от шума. Ну, ладно, если быть честной, не совсем от шума, а от коктейля, которым ее угостил Юлик. Женя выхлебала коктейль залпом под недоуменным взглядом условного кавалера. Он ей даже что-то такое сказал, предостерегающе ткнув пальчиком в стакан, но Евгения лишь ободряюще похлопала «эге-гея» по плечу и потянула танцевать. Танцевать Юлик не умел. Так пляшут солидные слесаря и токаря на танцах в заводских клубах. Он медленно загребал воздух руками и топтался, как медведь на муравейнике. Но обдумать столь странный факт Женя не успела. Откуда-то к ним пританцевала Катерина с выводком подвыпивших туристов славянской внешности. Распаренные полнорукие дамы в майках с люрексом, красномордые, добродушные мужики в гавайских шортах и рубахах, нагловатые парни, вытравленные перекисью блондинки – в общем, пассажиры поезда Жмеринка – Бобруйск, проездом в Ниццу. Чуть позже в кругу соотечественников материализовался Петр, исполнявший помесь «Яблочка» с хип-хопом. Получалось у него хорошо. Он ненавязчиво прибился к Катерине и сунул ей в карман что-то, по-хозяйски похлопав по содержимому и кармана, и штанов.
«Ни фига себе, кавалер, – изумилась Женя. – Какое, однако, свинское непостоянство! Хотя что я хотела-то? Сама его шуганула».
Но переметнувшегося к Катерине Петю отчего-то стало жаль, как дизайнерское платье не по размеру. Вроде и самой не подходит, но и отдавать рука не поднимается.
Кавалера Женя так и не нашла и, чувствуя себя уязвленной, решила вернуться в номер одна. Не с Юликом же возвращаться, в самом деле! Тем более что она заметила Тетёхина, метнувшегося к выходу.
«Интересно-интересно! – обрадовалась разгоряченная алкоголем Евгения и по этой же причине резко переставшая бояться. – Надо проследить!»
Тетёхин вел себя, как лис у курятника. Он приседал, крался и, казалось, даже уши прижимал и водил носом. Когда Женя вышла на финишную прямую, стало ясно, за кем следит Петя. За Катериной!
«Он же ей записку сунул. Или не записку? А почему не подходит? Может, это он ее должен был утопить, а не меня? Ой, как захватывающе!»
И Женя, возбужденно подхихикивая, ринулась следом. То ли подглядеть, как у нормальных людей проходит свидание, то ли спасти Кэт от маньяка. Но Тетёхин повел себя странно. Не доходя до корпуса, он резко свернул и исчез в кустах.