Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
Прохор…
Опустившись на колени, я закрыла лицо руками, и туман с удовольствием стал меня обволакивать. Он скрыл мои слезы, он спрятал дымчатой вуалью глаза, он был готов укрыть меня полностью, уберечь от боли, и я знала, что с ним мне будет комфортно, но…
Мужской голос… Я снова услышала его и узнала — Матеуш. Подняв голову, я увидела сквозь сизую дымку тумана, как он сидит у кровати, смотрит куда-то вниз и с тихой злостью отчаяния сильного человека, который не желает признавать в чем-то бессилия, шипит рассерженным змеем:
— Не
Какое-то время он молчал, а я любовалась им. И так хотелось, просто ужасно хотелось…
А вот чего? Не помню. Но что-то я очень сильно хотела с ним сделать…
Туман стал гуще, мысли текли ленивей, безумно хотелось лечь, позволить стихии обнять себя и успокоить…
— А знаешь… — услышала ехидный смешок, который заставил привстать и вновь заинтересованно взглянуть на мужчину.
Он сидел, закинув ногу на ногу, взъерошивал свои черные волосы и усмехался — небрежно и так знакомо, что я протянула руку, желая к нему прикоснуться. А он…
— Я позволю тебе сделать то, о чем ты, оказывается, давно мечтала и о чем рассказала врачам, пока была в полубессознательном состоянии. Позволю. Почему нет? Только тебе, любовь моя, придется для начала вернуться! А уж потом… Мое тело будет в полном твоем распоряжении — ставь засосы, сколько душе угодно! Только верни свою душу! Поняла, Ева? Верни свою душу моей!
Я вздрогнула от силы и уверенности, что отразил его голос. Он говорил так, будто имел право заполучить мою душу. И будто она уже была его… ранее…
А слова про засосы на теле… Неужели я говорила об этом? Немного стыдно и бесконечно жаль, что не вышло…
— Смешная девчонка, мечтающая о карьере модели… — с усмешкой продолжил Матеуш. — С навязчивым желанием записаться на актерские курсы… Всегда держался на расстоянии от таких. Но ты так уверенно разрушила барьер в нашу первую встречу… Сделай это еще раз! Пожалуйста… Выберись, Ева-Ева… Я ведь жду…
Жду…
Ноги не слушались, туман уговаривал, ветер поднялся и бил в лицо, но я шла вперед.
Шла и… нет, голоса больше не слышала, но знала, что он так же зовет меня и рассказывает… Много рассказывает… Приоткрывает свою душу, уговаривая мою, привязывая к себе…
Каждый шаг приносил сильную боль, но срывал одну за другой завесы, и я видела…
Видела, как маленький мальчик с черными волосами и удивительными глазами цвета зелени после дождя хватается за брюки стройной женщины и просит не уходить. Она снисходительно улыбается, гладит его по макушке кончиками пальцев и говорит, как ей жаль, но мир моды не ждет, он так переменчив. А к нему она вернется… когда-нибудь…
Свой уход она пытается утешить подарками — их так много, и они все дорогие, но мальчик, получая их, даже не смотрит, что там внутри. Он просто знает — там снова
Гора подарков растет, вскоре она угрожает занять весь этаж, но однажды ее разрушают две девочки. Зайдя в комнату мальчика, они начинают лихорадочно вскрывать коробки и отрывать ленты, а мальчик, увидев это, не расстраивается, а лишь усмехается. И закрывает дверь, позволяя грабительницам продолжить грабеж. Они маленькие, они избалованные, они капризные, но они — его сестры.
Сестры, которые пока не понимают, что красивая женщина, так часто мелькающая по телевидению — это их мама.
Кадр за кадром я вижу мальчика, застывшего у телевизора и наблюдающего, как стремительно мама строит карьеру. Всего несколько лет прошло, а она уже не только модель, но и актриса. Ее хвалят, у нее берут интервью — очень много интервью, в которых она мельком говорит о любимых детях, но не упоминает даже имен. Не хочет светить их личную жизнь. Так говорит она. А мальчик, усмехаясь, бормочет, что это она не хочет светить их в своей жизни…
И он клянется, что никогда больше не впустит в свою жизнь модель или актрису. Никогда. Это табу.
Спустя какое-то время мама пытается вернуться, она даже уговаривает папу мальчика дать разрешение пожить в большом доме. Говорит, что одумалась и что любит. Но она просто живет. Живет и играет роль мамы. Девочки верят. Папа и мальчик нет. И потому, наверное, им не так тяжело, как девочкам, когда мама снова уходит. Ей дали новую роль, у нее новый виток карьеры, а дети не пропадут без нее. Дети не пропадают, они просто растут и больше не забывают. Даже девочки, которым проще стать злючками, чем снова кого-то любить…
Я так долго иду по туману, что вижу мальчика уже взрослым. Он богат и красив, он нравится девушкам, а ему нравится жить без любви. Карьера — вот что самое главное, а девушки… Их много, и если что, они подождут.
И только единственный раз он ставит на первое место не карьеру, а девушку. Потому что она его ждать не согласна. Она даже не думает его ждать. Она вообще о нем просто не думает! Только в качестве босса, от которого удалось улизнуть…
Щекам становится жарко, когда я слышу женский заразительный смех, улыбаюсь в ответ и понимаю, что это я…
Это я смеюсь так открыто. И это я — причина того, что Матеуш отменяет поездку в Лондон. Выдерживает разговор с отцом, но не едет из города.
Я… Я… Я…
Я вижу свое отражение в зеленых глазах мужчины — там я такая забавная и одновременно красивая, что хочется застыть и рассматривать, и любоваться. Оказывается, когда я смеюсь, у меня появляется ямочка на щеке… А еще у меня такие стройные и длинные ноги, что даже не верится…
Я вижу свое отражение в глазах рыжего мальчика — там я такая светлая, почти как блондинка и, кажется, над головой от моей доброты иногда светится нимб. Ох, Прохор… вот как он видит меня…