Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
А яркое объявление с просьбой не беспокоить влюбленных, написанное голубым маркером на обычном листке и подвешенное охранником Петром на нужную дверь — это вообще верх искусства.
Куда там какой-то конструкции из металла!
Глава № 46
Недели две после этого мне казалось, что я плыву по какому-то киселю. Нет, дни друг друга сменяли, и были насыщены событиями, и приятных моментов, от которых трепетала душа, было вдоволь, и тем не менее…
Каким-то все было медленным
Каждое утро я просыпалась с радостными мыслями, что снова увижу Матеуша, и снова будут поцелуи, от которых я потеряюсь в пространстве и времени. Снова будут темные взгляды, подталкивающие решиться и шагнуть следом за ним. И снова я буду бояться, что соглашусь, шагну, а он… оставит меня в этой малахитовой тьме.
И каждый вечер я уходила от него, разрываемая мыслями, что это может быть последний раз, когда мы вдвоем и так близко.
Как долго мужчина может довольствоваться лишь поцелуями? Когда ему надоест возить меня каждый вечер в больницу к Прохору, а потом домой? Ко мне домой. Не к нему… Как быстро он решит, что роль простого водителя ему не подходит?
Я боялась думать об этом. Но думала. И, наверное, подсознательно даже ждала, чтобы дышать стало чуточку легче. Потому что сейчас я задыхалась рядом с Матеушем. Задыхалась, не видя его. Задыхалась, представляя его с другими — вот он подвез меня и уехал к ним… Ведь так могло быть? Я знала, что нет, не верила, не хотела верить, а накручивала себя все равно.
И потихонечку умирала, когда снова ложилась в постель одна. И понимала, что опять не решилась, не смогла ему дать понять, не смогла его подтолкнуть… А сам он не настаивал на том, чтобы мы поскорее перевели наши отношения в горизонтальную плоскость. Я видела, чувствовала, я понимала, что он безумно этого хочет. Но дальше бешенных поцелуев, ласк пальцев и губ, дальше стонов сдерживаемого желания у нас по-прежнему не заходило.
Складывалось ощущение, что он будто оставил дверь в свою спальню открытой и ждал, когда я войду. Можно даже без стука. А я подкрадывалась к ней, прислушивалась к его дыханию, жадно водила ладонью по деревянной преграде и ужасно боялась обжечься холодом.
Холод — больнее, чем пламя.
Я знала.
У меня так уже было.
Красивый парень, красивое начало отношений, когда казалось, что все не просто всерьез, а навечно. Все было так красиво, что слепило глаза. А потом этот красивый парень решил, что лучше карьера модели, о которой он давненько мечтал, чем я, которая ему только мешала. Закидав меня напоследок признаниями-снежками, что никогда не любил, да и не за что, он уехал.
Вскоре я услышала от наших общих знакомых, тоже выходцев из школы моделей, что он успешно прохаживается по подиумам. Поговаривали, что дизайнеры им довольны, и ему поступают заказы один за другим. Мне даже показали фотографию, с которой он счастливо улыбается в кругу других моделей-мужчин.
Не оставалось сомнений — он быстро забыл обо мне и счастлив. А у меня ушло несколько месяцев на то, чтобы перестать видеть его черты в каждом темноволосом мужчине. Еще несколько месяцев понадобились для того, чтобы понять: я тоже могу быть счастливой — без него, да и вообще без мужчины. Просто счастливой, потому что у меня есть родные, подруга, одногруппники, моя обычная жизнь.
Единственное, чего мне в ней не хватало — это возможности работать моделью. И только. Все. Я больше ничего не хотела.
Но в мою жизнь уверенно вошел новый мужчина. Красивый, темноволосый, властный и хитрый. Мужчина, в глазах которого открыто плещутся льдинки.
Матеуш…
И одновременно с ним у меня появился еще один шанс стать моделью. Я знала, что если действительно прилично прибавлю в весе, моими фотографиями вскоре будет обвешан весь город. И что я, как и Лариса, буду выглядеть на них не менее великолепно. Вес потом можно сбросить — для моделей это привычно, зато я вкушу успех и схвачу удачу за хвост.
Раньше я бы, не раздумывая, согласилась на это предложение и под чутким руководством домашнего тренера топтала на ночь бутерброды с булкой и колбасой, пила сладкую газировку и научилась бы не плеваться от кофе с сахаром.
А сейчас с меня хватало и того, что я держала за хвост Питона. И наоборот, посматривая в зеркало, задумывалась: а не сбросить ли еще хоть один килограмм? Ну, мало ли… подготовиться, чтобы не было разочарования, когда… ух…
И меня неимоверно раздражало, что Калинский взял за моду начинать свой день с визита ко мне, да еще с одним и тем же вопросом:
— Ну?
— Вес тот же, — рапортовала я, не желая даже смотреть в его сторону.
Здесь, кстати, у нас желания совпадали. Спрашивая, он также смотрел не на меня, а на мой подоконник, а едва услышав ответ, облегченно выдыхал, громко хлопал дверью и с удовольствием уходил заниматься своими делами.
Не скажу, что после ухода настроение у него улучшалось, потому что его главным делом были съемки Ларисы. А она, как и я, не страдала провалами в памяти. Более того, была чуточку мстительней, в результате чего личная жизнь фотографа теперь удивляла не только окружающих, но и его самого.
Так, не единожды рядом с его любимой камерой, к которой, кроме него, никто не смел приближаться, были замечены глянцевые журналы с обнаженными мужчинами. Но это могло быть для вдохновения или случайно… Да, могло — не появись вскоре рядом с этой же камерой толстый тюбик с названием «Гуру секса», который крупными буквами обещал супер-смазку для полного комфорта любовников.
А потом рядом с этой же камерой были замечены разноцветные шарики. А потом розовые наручники, обвитые плюшем. А потом, конечно, чисто случайно, и Калинский, и Корнев, заметив, как шокировано вся модная группа посматривает на новинку сезона, вновь лежащую возле камеры, вдруг разозлились, подхватили набор вибраторов, черную маску и длинную плеть и уехали вместе в одной машине.