Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
А спустя три минуты и сорок секунд, которых хватило на то, чтобы прихватить с собой кошелек — чей был ближе, тот и ушел на улицу, мы с Ларисой, хихикая, вышагивали по темному двору. И любовались — тишиной подступившей ночи, мигающим светом фонарей с дешевыми лампочками, полетом летучих мышей и старичком Аркадием Филипповичем, помогающим снимать стирку своей избраннице, которой он, как выбрал, так и не изменял, несмотря на ухищрения конкуренток.
А спустя полчаса мы с Ларисой сидели на нашем балконе, пили вкуснющий чай и ели конфеты, без подсчета
И говорили. Много. Долго. И тоже со вкусом.
И без разницы, что завтра рано вставать, потому что то, что происходило здесь и сейчас, было гораздо важнее.
И вообще, кто сказал, что дружить — это просто?
Иногда дружить — это ночь не спать, а говорить, говорить, говорить и смеяться…
Глава № 49
Утром у нас с Ларисой впервые за долгое время совпали рабочие графики, в результате чего у ванной комнаты пришлось обговаривать очередность. Впрочем, попытка договориться была не с моей стороны — я ведь первой успела взяться за ручку двери, так что…
— Ладно, — присмотревшись ко мне, прекратила переговоры подруга, — иди уж, а то у тебя такое лицо, будто на тебя ночью пчелы напали!
Так как я была еще в коридоре и своего отражения видеть не могла — мужественно смолчала, но в ванной глянула в зеркало, сравнила то, что увидела, с тем, что лицезрела в коридорчике, и выглянула обратно.
— Замечу, что ты выглядишь так, будто от тебя пчелы вовсе не улетали, — пока Лариса приходила в себя от шока и осознания, что не вру, я спряталась в ванной, заявив с безопасного островка: — Но первой по справедливости все равно буду я!
Вода помогла, и спустя минут десять я вышла в нормальном состоянии и сносном настроении.
— Свободно! — заглянув в кухню, объявила суетящейся у плиты Ларисе.
— У меня тоже, — объявила она и сняла турку с огня. — Кофе. Чай теперь будет не скоро — от него глаза опухают. Этак можно не заметить всех ужимок Калинского и весь день проскучать. Смысл тогда вообще на работу ехать? Тем более что зарплата уже была, а следующая теперь будет нескоро.
— Ну… а на Корнева посмотреть?
— С чего бы это? — нахохлилась подружка, а потом прищурилась, воинственно перекинула распушившиеся после сна длинные волосы со спины на плечо и объявила: — Это пусть он на меня смотрит!
И, видимо, чтобы смотреть ему было интересней, принарядилась так, что многие мужчины шеи сворачивали, пока мы шли. Новые босоножки на каблуке, платье, норовящее разлететься в разные стороны от малейшего ветра, и глубокое декольте, скромно прикрытое ниткой жемчуга — н-да, мужчин можно понять. Даже наши знакомые охранники Петр и Степан, дежурившие сегодня в полном составе, забыли поздороваться и вместо этого придирались, что нужны пропуска, что их надо показывать обязательно, тут серьезное заведение, а не абы как. А когда пропуска были найдены в сумочках, все равно предпочли рассматривать женскую грудь, а не пластик.
— Меня бы босс за такое декольте точно
— У меня нет нервного и ревнивого босса, — снисходительно пожала плечами Лариса, — так что мне можно все, что угодно.
— Уверена? — заметив худощавую фигуру мужчины, решившего больше не стоять за углом и просто подслушивать, а заявить о своем присутствии, невинно спросила я.
— А что тут думать? — хохотнула Лариса и с улыбкой посмотрела на охранника Петра.
Тот закашлялся, обернулся, ища соперника, но заметив, что никого нет, и такая красота обратила внимание на него, сделал уверенный шаг вперед, и… Кисло улыбнувшись, разочарованно махнул рукой и вернулся на пост.
— Что это с ним? — удивилась Лариса.
Но пока она была занята одним мужчиной, к ней успел подойти другой. И теперь стоял у нее за спиной и прожигал ее шею взглядом, а потом, видя, что она собирается обернуться, сам выдал свое присутствие.
— Работает он, — сдвинув брови, пояснил девушке Корнев. — И некоторым, замечу так, ненавязчиво, тоже давно пора быть на гриме! И сменить уже эту одежду на… что-то приличное!
— Неужели меня опять ожидают лифчик и шортики? — поинтересовалась Лариса.
— Нет, зачем же? — процедил ядовито Корнев. — В таком виде вас уже видела половина города. Порадуем социальные сети чем-нибудь новеньким. Как вы на это смотрите?
— Хорошо смотрю, — с вызовом заявила Лариса. — Это куда лучше, чем стоять и смотреть на вас! Такая тоска и однотипность, а еще великий стилист, повелитель вкуса и красок! Пока, Ев…
Мило улыбнувшись мне и равнодушно пройдя мимо зависшего Корнева, Лариса удалилась. А стилист, выйдя из транса, посмотрел на меня.
— Так вы девушку не завоюете, — прежде, чем он успел наговорить гадостей и мне, я добавила: — Моя подруга не из тех, кому нравятся тираны и идиоты.
Корнев задумался над моими словами, но, очевидно, их ему принять было проще, чем откровения Ларисы, и он ушел быстро и молча. Я же поднялась на двадцать девятый этаж, вошла в приемную, включила по привычке кондиционер, села в кресло, угрюмо взглянула на оранжерею на подоконнике, взялась за блокнот с заданиями и подняла глаза, услышав, что дверь открылась.
— Ну? — вместо приветствия вновь поинтересовался Калинский.
— Без изменений, — привычно ответила я.
Я думала, что он, как обычно, тут же уйдет. А я, как обычно, начну работать. И все у нас сегодня будет так, как я успела привыкнуть. Но Калинский выглянул в коридор, увидел, что там слишком много незнакомых людей, сделал шаг внутрь кабинета и прикрыл дверь.
— Неужели так трудно? — устало вопросил он. — Взяла бы мастер-класс у подруги — уже бы в эту юбку не влезла! Кстати, эту юбку я уже видел, и кажется, ты похудела… Ты хоть килограмм набрать можешь? Хоть один килограмм?! Ладно, полкило — делаю скидку! Можешь ты хотя бы их набрать или нет?!