Плюшевый медвежонок
Шрифт:
Хорошо бы еще разок попасть в эти места,- сказал Ёковатари.
Да, неплохо бы…- ответил Мунэсуэ. Оба знали, что расчувствовались, что это скоро пройдет и что больше они сюда никогда не вернутся.
Обратный путь они снова проделали на микроавтобусе. Шофер был тот же. И даже вчерашний спутник, немолодой мужчина, опять ехал вместе с ними. Видимо, он ночевал в «Киридзумикане». В рекламном проспекте, который хозяйка вручила им на прощание, говорилось, что гостиница открыта круглый год - единственный в своем роде случай.
Это, конечно,
За прибылью они как будто не гонятся. Наверно, хорошо зарабатывают в отпускной сезон и праздничные дни.
Действительно, в проспекте говорилось, что на источниках бывает людно во время больших весенних и осенних праздников, под Новый год, а также летом. Но много ли приезжих останавливается в гостиницах, не было сказано.
Жалко будет, если не уберегут такое заведение,- вздохнул Ёковатари.
Жалко,- согласился с ним Мунэсуэ.
Старуха О-Танэ жила в единственном оставшемся в деревне Юносава доме. Ей давно предлагали переехать в город, в новый дом, выделенный для нее муниципалитетом, но она говорила, что хочет быть поближе к внучке, и до сих пор ютилась в своем полуразвалившемся домишке.
О-Танэ доживала в Юносава свой век, и единственной ее радостью была Сидзуэ, приходившая навещать старуху в свои выходные дни. О-Танэ было тоскливо без Сидзуэ, но в остальном ей жилось неплохо: заботы о ее пропитании взяли на себя хозяева гостиниц в Киридзуми.
Сидзуэ была славной девочкой, ее не смущало то, что ее бывшие одноклассники либо продолжили учение, либо бросили родные места и отправились работать в Такасаки или Токио. Она не хотела покидать бабуптку и осталась работать здесь же, в Киридзуми. Ничего, что ей, такой молодой, тоскливо в горной глуши. Мечты подождут, сейчас главное - позаботиться о бабушке.
– Не скучно вам здесь, в горах?
– спросил Мунэсуэ.
Девушка смущенно подняла глаза:
– Послушать моих подруг, которые в Токио работают или в других городах, так там не жизнь, а сплошной праздник. Непонятно только, что ж они всякий раз приезжают оттуда такие бледные да худые? У нас иногда бывают постояльцы моего возраста, так они говорят, что зарабатывают меньше, чем я в Киридзуми. И уж больно тонюсенькие, прямо едва живые - все фигуру берегут. А мне больше нравится в горах. Красиво, воздух какой,
да и хозяева добрые… А самое главное - возле бабули.
Сидзуэ говорила просто и доверчиво.
– Правильно,- отозвался Ёковатари.- Ничего хорошего в этом Токио нет. А такой девушке, как ты, там и вовсе не место.
Когда приезжают студенты из Токио, подрабатывать, с ними надо быть начеку.
В каком смысле начеку?
Сразу говорят: давай встречаться. А сами-то скучные такие и хуже всех работают…- Сидзуэ судила строго.
Микроавтобус спускался по горной дороге. Теперь долина расстилалась уже не где-то внизу, а совсем рядом.
– Бабуля, когда я прихожу домой, всегда выходит меня встречать, к самой
Показалась плотина. У ее подножия столпились люди.
Что-то случилось,- пробормотал 'шофер, притормозив.
Что может случиться?
– встревоженно нахмурилась Сидзуэ.
Похоже, кто-то разбился.
С плотины упал? Да ведь это верная гибель!
– переглянулись инспекторы.
Что-то я бабули не вижу!
– заволновалась Сидзуэ, глядя туда, где обычно ждала ее бабушка.
Видимо, она пошла посмотреть, что случилось,- сказал Мунэсуэ, желая не столько успокоить девушку, сколько заглушить тревожные предчувствия в себе самом.
Автобус подъехал к краю плотины.
Эй, что произошло?
– крикнул шофер кому-то из собравшихся внизу.
Да вроде какая-то старуха здешняя разбилась,- ответили ему.
А вдруг это бабуля?
– Сидзуэ чуть не плакала.
Да нет, не может быть. Мало ли старух на свете… Чего тревожиться понапрасну, беги лучше домой,- подбодрил Сидзуэ шофер, протянув ей сверток с гостинцами, который она чуть было не оставила в автобусе.
Верно, верно. Может, вашу бабушку задержало что, вот она и не смогла вас встретить,- поддержал его Мунэсуэ.
Господин начальник станции, можно я пойду взгляду?
– спросил шофер у пожилого мужчины. Видно, он встревожился не на шутку.
– Иди, Цунэ-сан. Я, пожалуй, тоже схожу посмотрю,-- сказал пожилой мужчина, оказавшийся начальником станции, и вышел из автобуса вместе с шофером. Оба пошли за Сидзуэ; должно быть, они прекрасно знали, что никаких других старух, кроме О-Танэ, в Юносава нет. У лестницы, ведущей с плотины вниз, им преградил дорогу человек в каске, видимо рабочий:
Проход воспрещен.
Скажите, кто там разбился?
– спросил рабочего Цунз-сан.
Не знаю,- ответил тот и замахал рукой, словно отгоняя собак.- Сюда нельзя!
Пропустите хоть эту девушку, она из Юносава, там живет ее бабушка…
Из Юносава!
– Рабочий изменился в лице, что явно не предвещало ничего хорошего.- Бабушка, говорите?
Да, а что? Неужели…- Цунэ-сан помрачнел. Сидзуэ, смертельно бледная, едва держалась на ногах. Если бы Мунэсуэ не поддерживал ее, она бы наверняка упала.
Раз так, идите. Меня-то просто для охраны сюда поставили,- сказал рабочий и показал рукой вниз, на подножие плотины.
Мне страшно!
– оцепенела Сидзуэ.
Ну что ты, Сидзуэ! С бабушкой твоей все в порядке. Иди скорей домой,- успокаивал ее Цунэ-сан.
Но для того, чтобы попасть в Юносава, все равно падо было спускаться по лестнице. В глубине красновато-ржавой долины виднелись останки заброшенных домов и засохшие деревья. Где-то там должен был быть и дом старухи О-Танэ.
Хотя рабочий явно уклонился от ответа, им все еще не верилось, что произошла трагедия. Ведь О-Танэ старая женщина - а вдруг она плохо себя почувствовала и не смогла прийти встретить внучку?