Плюсик в карму
Шрифт:
– Да какой я наездник, – отмахнулась помощница от щедрого титулования. – Договорились же. Наездник у нас Павел. А я так, сбоку припека к ним с Тырей.
«Шельмы ее пометили, не иначе! – опять изумился Раим странностям иномирянки. – Так легко и в очередной раз отказалась от привилегий наездника в пользу парнишки. Ни на секунду не задумалась».
– А насчет безопасности… – Оля решительно заложила волосы за то ухо, где болталась единственная мужская серьга. – Сделаем так. Сегодня, рядом с вами, мне ничего не грозит. А вот раннее завтра мне хотелось бы встретить защищенной по максимуму. Найдется
– Вы чувствуете угрозу?
– Я чувствую, что было бы неплохо подстраховаться. Люди переспят с новостями, и настроение их изменится, даже если сегодня они и пойдут у вас на поводу. Мы с вами это уже обсуждали.
– Просто объявим вас наездником, и вся недолга!
– Нет! Пока вы не изобретете способ закрепить за мной этот статус без ущерба для Павла! – Шипеть песчаной гадюкой на такое понимающее начальство, конечно, не метод. Ну, если она, Ольга, змея, то Раим – Ишак Упертович. И вообще! Хватит! Пора войти в клетку с тигром.
Кот Леопольд под озверином, хихикнула Оля и толкнула дверь.
Глава 20
Хроники спокойных дней
Стоило ли так нервничать?
За дверью были совсем не кухни. С такого ракурса столовую наездников Ольга еще не видела. Узнать это помещение было несложно – отдельные одноногие круглые столики, сейчас покрытые чехлами ввиду отсутствия едоков, стулья при них, тоже зачехленные. У окна, сейчас темного, единственный стол, готовый к употреблению, – к ужину ждали лавэ. И ее, Ольгу, судя по сервировке из двух приборов. Жуть жуткая – есть в абсолютно пустом помещении размером с зал ожидания немаленького вокзала. Потолок сводчатый, как в старых русских храмах, – мелкая перламутровая мозаика скручивается в водовороты и завивается пружинками ДНК, наводя на мысли о бесконечности. Пол – каменные гладкие плиты, такие узорчатые, как всяким легендарным мраморам-малахитам не снилось, даром что серые. И колонны. Тоже мозаичные, только другого оттенка белого – радужные. Выстроились частым рядком, как ливрейные лакеи, что не смеют пройти в центр залы. И все вокруг, кажется, помнит танцующие пары.
На кухне засуетились – так рано начальство еще не ждали. Сейчас время персонала. Их кормят раньше, дабы не обременять местных патрициев даже намеком на присутствие черни. А ну как заговорят погромче или посудой загремят?
Отсюда придел, где за большим общим столом трапезничала обслуга, почти не просматривался. Зато слышимость была как в пустом концертном зале – там дружно над чем-то смеялись.
Ольга остановилась, немного растеряв решимость. Не ведающий сомнений лавэ и не думал разбираться в причинах заминки – прихватил помощницу за локоток и устремился вперед. Не тут-то было!
– Господин Шенол, – просительно заговорила она, высвобождая локоть и в свою очередь вцепляясь в его рукав кителя повыше галунов. Лавэ в который раз легонько удивился, как свободно и необидно помощница преодолевает дистанцию, предписанную субординацией.
– Не трусьте, Ольга! – нарочито сурово ответствовал попечитель. – Это совершенно не идет к вашему новому облику! – Раим с удовольствием посмотрел на строгие пряди, которые почему-то казались острыми. В душе шевельнулось сожаление: один немудреный ритуал – и эта холодная сталь заиграет живым цветом молодости.
– Да я не о себе! – Ольга так и не отпустила рукав, и лавэ это понравилось. – Давайте дадим людям спокойно доесть.
– Вы предлагаете мне подождать? – изумился Раим и потянул рукав из захвата.
Оля вцепилась в сукно еще крепче и матюкнулась про себя – как будто, господи помилуй, кощунство совершила! Подождать ему влом! Ишь, бровки изогнул.
– Всего лишь прошу не портить усталым людям ужин и предлагаю поесть самим до того, как начнется нервотрепка. – Лавэ все еще недоумевал и смотрел так, что Оля почувствовала себя шутом. Жаль, дурацкой шляпы нет, а то бы бубенчиками потрясла. – Ну подумайте сами, господин Шенол! – со всей убедительностью продолжила она. – Вам бы понравилось, если кто-то, пусть и более высокого ранга, прервал бы вашу вечернюю трапезу в приятной компании?
Раим был совсем не против поесть, но уступать за просто так был не согласен. Думать о том, насколько удобно подчиненным внимать его приказам, ему и в голову не приходило. Да вот досада – иномирянка потревожила что-то в душе, сама же нервничает и отчаянно не позволяет себе трусить, но готова затянуть ожидание неприятного момента. И ради чего? Потом сообразил – она заботится. Так же, как он сам в первую голову побеспокоился бы о нгурулах, так и Ольга печется о прислуге как о стаде, которое ей еще предстоит сделать своим. Это Раим понимал и принимал. Хорошо, что он не знал, как ошибался, – Ольга сделала подобное по велению души, а не ради какой-то иллюзорной выгоды.
– А что я получу взамен, если соглашусь? – как бы раздумывая, произнес суровый босс.
– Ваши условия? – с деланой заинтересованностью откликнулась она, ослабляя хватку на рукаве. Они оба знали, что он уже поддался.
– Расскажете мне, что за картинки вы рисуете, когда размышляете, – потребовал лавэ, ни на секунду не сомневаясь, что она подчинится. Ошибся.
О’кей, подумала Ольга и впервые порадовалась тому, что начальник у нее менталист, поймет ее затруднения. Рассказывать придется о профессии, а за ужином картинки не порисуешь. Ей бы поесть быстренько – и в бой, а то настрой схлынет.
– Это долгий разговор, господин лавэ. Я вам с удовольствием расскажу при случае.
– Хорошо, тогда давайте сделаем так...
Попечитель аккуратно высвободил рукав из непочтительного захвата. Оля смутилась, а Раим всего лишь звонко хлопнул в ладоши. Из арки, за которой пряталась кухня для господ, выглянул второй повар. Увидел начальство и спал с лица. Такого раннего визита никто на кухне не ожидал!
– Сию секунду, высокочтимый лавэ! Все будет подано! Усаживайтесь, – кивнул он в сторону столика у окна и намылился смыться в жаркие недра кухни.
– Стоять! – шикнул лавэ негромко, но так убедительно, что кухарь побледнел. «И чего они его так боятся? – изумилась в очередной раз Ольга. – Генетическое, наверное». Сама она пока никакого страха рядом с этим человеком не испытывала. Пашка, кажется, тоже.
Повар покорно вышел из проема и склонил голову в ожидании дальнейшей экзекуции.
– Сходи-ка, любезный, посмотри, как скоро там, – лавэ небрежно кивнул в сторону трапезной для челяди, – закончат. Да вели, чтоб не расходились.