Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?
Шрифт:
– Ах, вот оно! Можно?
Я протянула собачку. Папа положил её себе на чёрные ладони. Сидел и смотрел на неё.
– А почему, раньше, когда ты умер, ты шебуршал игрушками, а мама тебя не видела?..
– Мама - видела. Я ей снился. Она тебе не рассказывала?
– Н-нет.
– Так, папа, я не поняла. Ты был невидимый, раз маме снился?
– Для мамы - да.
– А почему ты сейчас видимый? Или тебя только я вижу?
– В плывунах развитие. Прогресс, эксперимент. Я первый ходок.
– Ты говорил. Но мне от этого понятнее не становится.
– Не в каждой семье верят, что их папа оттуда их защищает. А я нисколько вас не защищал.
– Знаешь, папа,
– Ну уж нет. Я был я. А Он - папа подбросил на открытых ладонях собачку, и так же поймал.
– Он - это совсем другие сферы, высшие. Совсем другое
– Ма-а-ма!
– испугалась я, увидев, как неуклюже летает моя летучая собачка. Я кидала и подбрасывала её за свою жизнь приблизительно так.
– Ты как будто с чужими руками, или в больших рукавицах.
– Привыкну. Надо размяться.
Старушка на подушке вроде бы опять дёрнулась.
– Ма-ама!
– я снова шарахнулась.
– Я не сделаю вам ничего плохого. Не бойтесь меня. Всё, пока всё.
– папа весь как-то обмяк, стал похож на одну из моих игрушек.
– Ты устал от разговора?
– Нет. Совсем нет. То есть - да-ааа. Надеюсь всё исправить.
– Значит, ты здесь, пока всё не исправишь?
– Да.
– А это долго?
– Не знаю, дочь. Ничего не знаю. Мы же не будем, покупать шоколал, дочь? Мама же не любит, когда ты много ешь.
– Мама, мама, - заворчала я.
– Мама на даче.
Поздравляю себя: теперь я дочь призрака. И по ходу сумасшедшего призрака.
Глава пятая. Новый жилец
Глава пятая
Новый жилец
Бывает так. Тянется, тянется день, тянется твоё существование, конца и края нет этой серости, повседневности. И мучаешься, щёлкаешь пультом по программам, сидишь в ожидании сообщения перед компом. Все такие красивые, такие успешные, постят фото, общаются в сети, тусят в старом городе. Я одна такая дура или ещё есть люди, которые никому не нужны? Меня спасают куклы, вязание тоже. А шитьё - бесилово. Шей да пори - без дела не сиди... Шитьё юбки продвигалось. Но даже за швейными занятиями мне грустно. Так вот поживу до старости, смастерю сотни кукол, и всё. Куклы останутся - это радует. Но хочется насыщенно жить сегодня. Обычно приблизительно такие мои терзания заканчивались пересчитыванием мелочи и походом в магаз за шоком. То есть, за шоколадом. Иногда и на две плитки хватало. А когда хватало на три, мир становился цветным, и этому не мешали ни мошкА, ни комарьё. Но сегодня день был самый насыщенный в моей жизни. С ночи я была в шоке. Сначала по привычке хотела шок-допинг, но папа пожурил, я заснула. Да! После утреннего разговора я легла спать. Может, это старушка носастая усыпила меня, перчаточная кукла. Я чувствовала себя ужасно уставшей, как будто мне пришлось плотно набить наполнителем голову ростовой куклы. Проснулась я от пикания мобильника: отчим писал, что скоро будет...
Ага! Вот почему он мне сразу ответил - он ехал в поезде и скучал. Обычно он мне не отвечал так быстро. Но деньги в ящике на кухне были не его. Мне его вообще не нужно, этого предателя. Я молнией бросилась на кухню забрать деньги. Стас вошёл, поздоровался. (Последнее время он не здоровался ни со мной, ни с мамой, и вёл себя так, будто мы ему должны по гроб жизни.) Он осунулся за те три недели, что я его не видела. Под глазами налились мешочки. Стас неаккуратно (что на него не походило), бросил чемодан посередине прихожей, раздражённо пнул его ногой и сразу полез под душ. И я спокойно, спокойненько так, перепрятала деньги у себя в комнате. После ванны отчим разобрал чемодан, включил стиралку. Она неестественно зарычала, она будто охрипла.
– Ей не пользовались две недели, соскучилась, - сказал папа о стиральной машинке. Впервые сказал, а не вздохнул. Он как-то сразу стал сильнее после того, как чемодан в прихожей с шумом грохнулся, брякнулся о половую плитку - у нас в прихожей плитка на полу. Всё падает в два раза громче, чем на обычный пол. Папа выпрямился на стуле.
– Ей надо прокашляться и тогда она войдёт в колею, - в тон папе ответила я как бы о машинке. На самом деле и папа, и я говорили о стиралке иносказательно, то есть имели в виду отчима.
Сейчас отчим готовил на кухне.
– Иди к нему, - вздохнул папа, как и раньше. В нём не было резвости, как после падения чемодана. То был минутный прилив сил.
– Не пойду.
– Иди!
И я пошла. Ноги сами несли меня на кухню, и это опять была не я, я успела подумать, что я больше не хозяйка сама себе. Мне казалось, что и в доме теперь всё решает папа. Точнее, его чёрная пыльная тень. Я пила со Стасом чай. Он сам налил мне чай! Такого я не припомню. Чай наливала мне мама или я сама... проливала, у нас заварочный чайник какой-то тупой. Туп- туп, и дальше мимо.
– Чего не спросишь, как я съездил, Лора?
– сказал он и кинул в чашку три куска сахару. Я удивилась: отчим не пил чай с сахаром, и на меня за это ругался.
– А что спрашивать?
– это была не я, точнее не совсем я, поэтому я и говорила так смело. Обычно-то я вздыхала последний год, боялась ругани отчима.
– Что спрашивать... Мама сказала, вы разводитесь. Мы тебя и не ждали обратно.
Табуретка под Стасом подпрыгнула, он упал на пол, загремел, матерясь. В переводе с ругани на русский я так поняла, что отчим сильно ударил ногу, косточку на лодыжке. Он вскочил, ринулся к холодильнику (там на дверце лекарства), заорал:
– Где? Где мази?!
– Ты что, папа?!
– я аж чаем поперхнулась.
– Ты же все свои мази припрятал в сейф.
Дело в том, что в папиной комнате стоял маленький сейф. И последний год он всё своё туда прятал.
Скряга, единоличник, так тебе!
Он хотел выйти из кухни, но завыл.
– Лора! Вот ключи! Достань из сейфа мазь. Пожалуйста.
Я поспешно кивнула, мне было неудобно от всей этой ситуации, отчим мне стал совсем не нужен. Мне стыдно признаться, но в том числе и потому, что на данный момент я была материально независима. В моей комнате в одной из кукол в ящике лежало достаточно денег на жизнь, жизнь вкусную и насыщенную. Я смогу сходить в кино, я смогу купить себе хорошую книгу, мне хватит на балетки и на хорошие джинсы, а может и на джинсовый комбинезон. Мне было неудобно ещё из-за мата отчима, ведь папа наверняка слышал... Я чувствовала себя не в своей тарелке из-за этих пропащих трёх кусков сахару, сахар был совершенно лишним, совсем не подходящих моему строгому Стасу. Я протянула руку за ключами, мне захотелось помочь Стасу.
В следующий момент кто-то невидимый отдёрнул мою руку. Не я сказала:
– Это твой сейф, Стас. А то сейчас мазь тебе принеси, а потом ты обвинишь меня в грабеже.
И отчим пополз в свою комнату. Пополз на четвереньках и воя. Дальше раздался его визг. Я подбежала к комнате отчима. За его компьютерным столом, любимом месте, сидел папа смотрел в тёмный экран ноутбука.
– Лора!
– визжал Стас.
– Лорочка!
– Ну чего тебе?
– я не собиралась ничего ему объяснять. У меня самой ум за разум зашёл... Дико хотелось шоколада. У меня появилось какое-то мстительное злорадство.