(По)Беда для гладиатора
Шрифт:
– Спроси ещё почему? – Павел Андреевич обдаёт меня запахом своего тошнотного освежителя и криво ухмыляется.
– Почему? – гордо вскидываю подбородок.
Гремлин холодно смотрит в глаза и переходит на официоз:
– Потому что это мой клуб, Победина. А мы с тобой как-то не сработались. Как-то не справилась ты с поставленной руководством задачей. Поэтому идите, Виктория, в бухгалтерию. Получите расчёт, и чтобы уже сегодня я вас здесь не видел.
Провожаю глазами его бычью шею. Какой дурак назвал его Гремлином? Обидели маленькое злобное мифическое существо.
– Спасибо за отличный подарок ко дню рождения, – нарочито кланяюсь я в пояс его удаляющейся спине в деловом костюме.
Просто замечательное окончание старого года. Иду переодеваться и собирать свои вещи – сбрасывать наеденные за праздники килограммы мои «пампушки» будут уже без меня.
Ида Сергеевна, главный бухгалтер «Олимпикуса», смотрит на меня с нескрываемым торжеством.
Девушка в соку под тридцать. Кроваво-красные губищи, грудь на полметра вперёд, крутые бёдра, тонкая талия, красивые ноги – всё, казалось бы, при ней, кроме одного: Ида сохнет по Гремлину. А он-то ей в руки и не даётся.
Едва я устроилась в фитнес-клуб, Лариса, старожил и тренер по бодибилдингу, напрямик заявила:
– Не дай тебе боже перейти дорогу нашей прекрасной Иде – сожрёт и не подавится.
Я молча удивилась, но спрашивать ни о чём не посмела. Девчонке после института, имеющей в запасе только скромный год работы в школе учителем физкультуры, не пристало задавать неудобные вопросы на новом месте.
– Трахал он её, – доверительно выдохнула мне в лицо информацию Лариса, – но недолго. И она никак не может смириться, что ему не нужна. Иногда у баб, прости господи, кукушку перемыкает, и хоть с разбега об стену башкой – ничто не помогает. Ей всё кажется, что однажды Пал Андреич упадёт у её ног и предложит жениться. А он, прости господи, ни одной юбки не пропускает. Так что ты с ним осторожнее. Я предупредила. А кто предупреждён, тот вооружён!
Лариска по-боевому подняла жилистую руку вверх и потрясла нехилым кулаком в яростном жесте «Но пасаран!».
Предупреждению я вняла, но мне это не помогло: не только для того меня, видимо, нанял Гремлин, чтобы переводить таявшие сантиметры на талиях моих подопечных в кругленькие цифры чистой прибыли на своём счету.
Поначалу подкатывал мягко, ненавязчиво. Но в последнее время церемониться перестал: то за задницу норовил подержаться, то зажать в уголке, если зазеваюсь. Вчерашняя сцена в раздевалке стала погребальным аккордом моей недолгой полугодовой карьеры фитнес-тренера.
И вот я стою перед злорадствующей Идой и с тоской думаю, за что мне это всё и что делать дальше.
В голове карусель после бессонной ночи. В глаза как песком насыпали.
– Получи, милочка, и распишись! – голос Иды приторно сладенький, но хочется скривиться, как от кислоты. Растерянно пересчитываю купюры.
– Но ведь это… – горло сжимается от возмущения.
– Твоя зарплата, – договаривает за меня главбухша и растягивает в ехидной улыбке губы.
– А расчётные? Компенсация за отпуск? Годовой бонус? Премиальные ко дню рождения? – кажется,
– Победина, бери, что дают, и дуй отсюда! – слетает с неё вся напускная учтивость. Павел Андреевич дал чёткие указания по поводу тебя.
– Какие такие указания? – наступаю я в безрассудной храбрости – мне терять нечего, а проблем с этим несравненным Пал Андреичем я уже хлебнула выше крыши.
– Какие надо! – царственно махает Ида на дверь.
– Тогда я сейчас сама выясню! – бросаю в сердцах и, забрав кровные, твёрдо решаю поставить все точки над Ы в нашей негласной войне с боссом.
– Беги, беги. Его нет на месте! – несётся победоносно мне вслед.
Ида о Гремлине знает всё, но я всё же делаю попытку прорваться в кабинет. К сожалению, она права: шеф успел уехать. Растворился в небытие. Исчез. Ну ничего. Я просто так этого не оставлю. Мне сейчас так нужны эти деньги, я Ленке хотела помочь в конце концов.
Боевой дух и решительность испаряются уже на улице. Мягкими хлопьями на землю падает снег. Беззаботные дети лепят из него снежки. Я поднимаю лицо и ловлю ртом летящие снежинки. Настоящая новогодняя погода. И такая знакомая тоска в преддверии зимних праздников. Самое время проникнуться жалостью к себе.
Уже придя домой, не могу сдержать горьких слёз.
Беда я и есть Беда. Без работы, без денег, в полном одиночестве. Никому не нужное, всеми забытое недоразумение в огромном-огромном городе.
Больше всего на свете не хочется быть сейчас одной. Нет, именно сейчас ещё терпимо. Но завтра, когда все соберутся семьями за праздничным столом – невыносимо думать о пугающей тишине бабушкиной квартиры.
Я поднимаюсь с дивана и бесцельно брожу по комнате. Смотрю в высокие потолки, словно там можно найти ответ. Рассеяно двигаю слоников на полке. Их ровно семь – на счастье. Только моё где-то заблудилось.
Взгляд падает на стол, где красуется во всём великолепии прямоугольная визитка. Чёрное с серебром. Рука сама тянется к кусочку картона. Пальцы гладят слегка вдавленные буквы.
Алекс Берг. Память услужливо подбрасывает воспоминания, словно дрова в разгорающийся камин. Как он смотрит исподлобья, как слегка дёргаются в усмешке уголки его красивых губ. Его горячая ладонь сжимающая мои пальцы. Скользнувшая по талии рука, когда он подсаживает меня в машину.
Я понимаю: это любопытство льва к зазевавшейся бабочке. Снисхождение опасного большого животного к порхающему насекомому.
Но внутри зарождается невольная дрожь. От болезненно вставших в одно мгновение сосков и до низа живота зигзагом бьёт молния. Я испуганно сжимаю ноги. Его интерес так откровенен. Так прост. Так не прикрыт. Так явны его намерения, высказанные подаренным сексуальным бельём, что моё тело принимает этот сигнал, игнорируя все выдвинутые слабым рассудком доводы. Принимает и откликается, вопреки всему.
Сжимаю в руке телефон. В конце концов, почему нет? Почему не он? Почему не этот привлекательный опытный мужчина, от одного воспоминании о котором между ног становится так горячо?