По черепам

Крынов Макс

Неподалёку от беседки стояли шесть телег. Лошадей, которые эти телеги и везли, стреножили и отпустили гулять по полянке. Сейчас оплетённые травой трупы коняг валялись на земле. Раз лошади не встали и не пошли гулять, монстр предусмотрительно — или же инстинктивно — в первую очередь повредил или выпил их мозги.

Кроме лошадей на траве лежали ещё три оплетённых травой кокона. Возможно, охранники, или псы. Скорее — охранники. Думаю, псов монстр убил где-то в лесу, чтобы не насторожить людей раньше времени. А ещё здесь находились четыре человека. Трое мужчин с бледными безжизненными лицами сидели и переговаривались в беседке, четвёртый стоял возле костра, глядя в огонь. На моих глазах четвёртый перестал смотреть на пламя, и

дёрганой походкой марионетки отправился к маленькой поленнице. Мужчина вихлял, нелепо мотылял руками. Мне не нужно было видеть скрытые травой тонкие нити, чтобы понять, что человеком управляют. Монстр был слишком туп, чтобы понять, что имеет значение для людей, и как не вызвать подозрение у тех, кто сегодня ещё придёт на стоянку. Потому он принялся переваривать охранников, которые, видимо, молчали во время записи разговора караванщиков, и совершенно ему не требовались. Когда люди заметили пропажу собак, они уже как минимум несколько минут были под контролем растения. А потом чароцвет зациклил отрывок разговора, который успел записать. Человека, который относил в костёр дрова, монстр на всякий случай тоже оставил. Возможно, этого дровоноса съели бы следующим.

За то время, что монстр провёл здесь, он вырастил траву на поляне до колен. А возле коконов она росла и того гуще.

Дальше я не пошел: не слишком хотел. Я не авантюрист с архетипом монаха, который может окружать всё своё дело оболочкой щита, не устойчивый к яду редкий архетип какого-нибудь алхимика. Я не могу перемещаться в тенях, становиться бесплотным, или как-то иначе защищаться от этого монстра. Лучшее, что я могу — не соваться в эту траву.

Но у меня есть голем. Металлический бравый вояка, которым я могу управлять на расстоянии. И на него чароцвет явно не рассчитывал.

Я отошел подальше от поляны, и переключился на голема. Сам встал посреди дороги и внимательно смотрел по сторонам, чтобы не проворонить приближение какого-нибудь другого каравана, путешественника или всадников. А вот металлический воин под моим управлением ступил на траву.

Под железными подошвами хрустели стебли. Если монстр пытался оплести ноги голема своими тонкими лианами, я этого совершенно не почувствовал. Способности монстра подходили для того, чтобы осторожно подобраться поближе, спрятать стебель за стволом сосенки на краю поляны, и медленно вести лозу к караванщикам, пряча её в траве до последнего. Наверняка монстр сперва убил и сожрал собак, причём действовал очень быстро, чтобы не потерять момент и не упустить людей. А потом — занялся, собственно, караванщиками.

Чароцвет… Хорошее, красивое название, но отвратительный монстр, который за этим названием прячется, выглядит и действует ужасно. Визуальным модулем голема, который был встроен в железную голову на месте глаз, я видел, во что превратились люди за те несколько часов, прошедших с момента их поимки. Черная сетка сосудов под бледной кожей. Дрожащие конечности.

Смотреть страшно. А я по этому лесу в одиночку ходил… Надо скорее исправлять ситуацию. Когда разберусь с этим монстром, в первую очередь, как в прошлой жизни оставлю голему строгие инструкции, как поступать в случае, если мое тело захватит подобная дрянь. Заодно внедрю в управляющий модуль образы существ, которых можно и нужно атаковать без команды. Если бы у меня не было проблем с законом, если бы я шёл с могучим големом, а лучше — с двумя, уверенный в своей крутизне и безопасности, наверняка бы не стал прятаться в кустах, подслушивая разговоры караванщиков, а сразу бы двинулся на поляну и возможно, попался бы на лианы твари, и даже не понял бы этого. Я неплохой специалист по монстрам подземелья, но такие там не водятся — слишком легко заметить многочисленные нити, которые расползаются во все стороны по каменному полу.

Чароцвет — жутко опасная токсичная дрянь: хватит одного касания голой кожи, чтобы парализовать человека. Монстр наделён ядром, которое и помогает ему контролировать других.

Пока

голем ходил по поляне, раздвигая траву и рассматривая, с какой стороны находится больше всего прозрачных жгутиков, я пытался бороться со странным ощущением нереальности происходящего. Я помню эту стоянку: с той стороны беседки кто-то заботливо вывел наружу ключ и огородил его камнями. Проезжие люди постоянно оставляли здесь дрова для других путешественников. Прежде это место ассоциировалась у меня с безопасностью и уютом. А сейчас увидеть здесь монстра, взявшего под контроль людей, было так же жутко, как не спеша ехать на велосипеде под любимую музыку, и вдруг понять, что ты горишь. И велосипед горит. И ты в аду.

Наконец голем обнаружил, откуда тянутся нити. Чароцвет никак не мог остановить медного, как и заставить людей выполнять что-то кроме тех действий, которые они совершали, когда были взяты под контроль.

— И че?

— И нашлись деньги! Продал свой кинжал, и отдал долг, это самое!

— Вот оно как!

Разговоры отдавали сюрреализмом. Ощущение нереальности происходящего становилось всё сильнее. Ничего, стоит убить монстра, заняться помощью караванщикам, и я перестану ощущать себя так, словно дверь моего мирка вынес ОМОН.

— Он про псов своих сказал. Не видел, что ли?

— Видел, бегали где-то рядом. Чего-то их давно не видно, они у тебя не сбежали?

— Да не должны. Маор! Борза! Ко мне! Фью-ить!

Бедняга караванщик в тысячный раз позвал своих псов, когда медный обнаружил монстра. Четырёхметровый побег толщиной с мою руку прильнул к стволу сосны в десяти метрах от поляны. Жадный монстр даже не попытался сбежать: не захотел бросать сытную добычу.

Коротко свистнул клинок, разрубая монстра возле корней. И разговор караванщиков, начавшийся было по новой, разом оборвался. А потом перешёл в сумасшедший крик, который издавали сразу трое караванщиков. Представляю, какую они сейчас испытывают боль, ощущая внедрившиеся под кожу побеги.

Я мог бы развернуться и уйти сразу, как заметил, что люди взяты под контроль, но, во-первых, кто-то ещё мог наткнуться на эту стоянку, а во-вторых, людей еще можно спасти. Да, чароцвет уже порядочно внедрился в их организмы, раз смог контролировать их, но можно накачать караванщиков зельями лечения, прямо до рвоты накачать, и за двенадцать часов доставить до хорошего мастера-целителя — тогда выживут.

Вот только смогу ли я их доставить до этого мастера? Голем у меня всего один, и других механизмов, над которыми можно было бы перехватить контроль, нет. Дохлых лошадей уже несколько лет никто поднять не может, так что вариант с транспортом тоже отпадает. И вот-вот наступит ночь. Солнце уже зашло, и скоро под лунный свет выйдут такие существа, по сравнению с которыми чароцвет — просто детская сказка на ночь. Эти существа не особо любят огонь, сторонятся мест стоянок, и предпочитают охотиться на себе подобных, либо искать в лесах животных. Лучшим решением для меня сейчас станет милосердно прикончить бедолаг и растянуть имеющиеся дрова до утра. Не спать, и ни в коем случае не уходить с поляны.

С другой стороны, караванщики — народ при деньгах. Три спасённых человека смогут обеспечить мне индульгенцию.

Но индульгенцию я могу обеспечить себе сам, если в кошельках всех троих окажется достаточно золота. Плюс еще ядро монстра, которое сейчас выковыривал из корней голем.

Итак, передо мной стоит очень важный вопрос. Спасать, или не спасать?

* * *

С момента, когда Глебос увидел на доске розыска портрет Вилатоса, прошло полтора дня. У парнишки хватило мозгов понять, кто организовал розыск его друга, и спустя полтора дня Глебос подошёл к воротам замка своего клана.