По дедовским рецептам
Шрифт:
Позже других появились в народном обиходе клавишные пневматические инструменты, в том числе гармонь. Дата ее рождения — начало XIX века.
Теперь, когда мы познакомились с основным составом русского народного оркестра, зародившегося в глубокой древности, уместно поговорить и о материале его инструментов. Их деревянные конструкции можно условно разделить на опорные и резонансные.
Опорные конструкции призваны придавать изделию достаточную прочность (а она должна быть порой весьма солидной, поскольку, например, давление струн на щипковых инструментах может достигать 90 килограммов!). Поэтому породы для них подбирались крепкие, мало деформирующиеся, хорошо поддающиеся обработке.
Резонансные конструкции требуют особой, поющей, резонансной древесины. Мастера давно на опыте выявили признаки, по которым можно распознать
«Резонансные» деревья (и прежде всего ели) встречаются только в определенных условиях. Равномерному, из года в год, медленному росту и малой сучковатости обычно способствуют большое затенение в густом лесу, достаточно постоянная увлажненность и не слишком богатая почва. Издавна наилучшую резонансную еловую древесину для струнных инструментов давали леса Пермской, Вологодской и Вятской губерний. Древесину березы предпочитали пускать на изготовление духовых инструментов, а вот клен, равно как дикая яблоня и груша, был хорош и для щипковых, и для духовых. Ольха шла на стенки корпусов и резонаторов различных гармоний (прежде всего тульских и вятских) вместе с липой. Ну а о материалах для духовых инструментов мы уже говорили.
Талантливый русский музыкант, композитор и дирижер В.В. Андреев, энтузиаст старинной русской музыки, создал в 1886 году первый народный оркестр, использовав в нем реконструированные по собственным чертежам балалайки, домры, гусли, некоторые духовые и ударные инструменты. Традиции оркестра Андреева легли в основу концертной деятельности Государственного академического русского народного оркестра имени Н.П. Осипова, Академического оркестра русских народных инструментов Всесоюзного радио и телевидения, оркестра Государственного академического русского народного хора имени М.Е. Пятницкого и многочисленных других профессиональных и самодеятельных фольклорных ансамблей и оркестров.
Так что «звучащее» дерево наших прадедов пережинает ныне свое второе рождение.
И в заключение нашей беседы о лесе, его продуктах и о русских умельцах, делавших поистине чудеса из дерева, вернемся к той цитате из «Мертвых душ», где говорится о ярославском расторопном мужике, снарядившем экипаж для чудо-тройки «наскоро живьем с одним топором да долотом…». Конечно же, эти слова не следует понимать буквально. Все-таки инструментарий древних работников по дереву не ограничивался лишь «топором да долотом». Можно предположить, что и легенда о мастере Нестере, который в XVIII веке сотворил сокровище русского деревянного зодчества — двадцатидвухглавую Преображенскую церковь в Кижах — с помощью только топора, несколько упрощает процесс обработки дерева. Какие же инструменты в старину были в ходу у русских умельцев?
Это прежде всего плотницкие и столярные топоры, которые, заметим, мало изменились со временем. Перед самой войной при прокладке линии Московского метрополитена были найдены хорошо сохранившиеся топоры XVI века с топорищами из березы, дуба и ясеня. В отличие от современных эти топорища были прямыми и длинными, сама же форма железной части почти полностью была сходна с образцами тех же инструментов, обнаруженных в древних курганах и изображенных на рисунках в летописях XIII–XV веков.
Существовали, правда, и, так сказать, не универсальные, а специализированные топоры, предназначавшиеся для какого-либо одного типа работ. Например, при раскопках городища Вщиж в Брянской области археологи нашли топор для выдалбливания в деревьях бортей — искусственных дупел, первоначально заменявших собой пчелиные ульи. Острие его длинное и узкое, скорее напоминающее видоизмененную мотыгу или кайло. Под стать этому инструменту были тесла, у которых сравнительно узкие, иногда изогнутые наподобие полукруглой стамески лезвия повернуты перпендикулярно плоскости топорища. Тесла, как мы уже упоминали, были незаменимы там, где требовалось что-то выдолбить — лодку однодеревку, колоду, корыто к т. п. А маленькими теслами выбирали широкую часть ложек.
Следующий древний деревообрабатывающий инструмент, которым, видимо, пользовался и мастер Нестер, это скобель — своего рода скребок с двумя ручками. Лезвие его, заточенное с одной стороны, могло быть изогнутым и плоским. Скобелем снимали со стволов кору, он же в ту пору заменял собой рубанок: им убирали заусеницы с досок, скажем, для столов и скамей.
Для более чистого строгания применялся особый вид инструмента — наструг. Представьте себе двуручный скобель, вставленный в деревянную колодку, — и вы получите представление о наструге. Металлическая его часть фиксировалась в колодке клиньями. Видимо, одновременно с настругом существовал на Руси и рубанок, в котором ножевой элемент — железка вставлялась в колодку отдельно от ручек, располагаемых к тому же одна за другой вдоль оси, а не сбоку колодки. Целиком древнерусские рубанки не сохранились, зато найдено несколько различного размера и формы железок.
Один из первых буравов был обнаружен при раскопках древнего селения Лебедка в Орловской области. Он напоминал собой железный гвоздь с утолщенной острой граненой «головкой». Хвостовая часть его несколько расширена, образуя ручку. Более поздние бурава XV века уже напоминали современные: деревянная ручка крепилась перпендикулярно металлической части, а рабочий острый конец был слегка винтообразно закручен.
По сохранившимся документам в Новгороде XVI века жили и работали 104 плотника, 56 щепечников (мастеров «щепного товара»), 38 токарей по дереву, 16 бочевников (бондарей), 12 гребенников, 12 ситников (они делали сита), 13 кружечников, 11 дощаников. Все они имели свои особенные, «фирменные» инструменты. Например, у бондарей были и специальные бондарные скобельки, и так называемые «уторные» пилки, и большие струги, предназначенные для обработки клепки изогнутых досок, из которых собирали бочки, кадки, ушата. Мастера, резавшие ковши и ложки, пользовались особыми, изогнутыми, разных размеров и форм стамесками — клюкарзами, о которых мы тоже упоминали.
Со временем деревообрабатывающая техника заметно усложнялась. Помимо буравов, для сверления отверстий в древесине нередко в ход пускались коловороты и даже дрели. Коловорот, который изображен на рисунке, очень близок к современному, только перки и сверла у него не съемные. Механизм, приводивший в движение ось дрели, напоминал тетиву лука и назывался лучковой передачей. Да и многие другие показанные здесь инструменты почти 400-летнего возраста легко узнаваемы.
Приходилось читать и слышать, что пила введена в русский обиход лишь Петром I. Дело обстоит совсем иначе. Инструмент этот был известен на Руси еще до татаро-монгольского нашествия, правда, плотники зачастую предпочитали ему более привычный топор, видимо, потому, что заточить и развести пилу куда труднее. В строительстве широко применять пилу стали лишь в XVI веке. Столетием позже в ход пошли продольные пилы для заготовки досок. А до этого их в основном получали, раскалывая стволы вдоль топорами и клиньями и затем обтесывая заготовки топорами и скобелями. Потому такие доски и называли топорными.
Когда говорят о токарном деле на Руси, обычно вспоминают А.К. Нартова — личного токаря Петра I, изобретателя и механика, много сделавшего по конструированию и усовершенствованию токарных станков, в частности, первым создавшего механизированный суппорт — приспособление для закрепления и перемещения резцов. Между тем история русских токарных станков началась намного раньше, по крайней мере, в XIII веке. На рисунке изображена реконструкция токарного станка XIII–XV веков, применявшегося для обработки дерева. Ось его, как и у описанной выше дрели, приводилась в движение лучковым приводом — ножной педалью, соединенной веревкой с балансиром. На таком станке вытачивали различную деревянную посуду, балясины для крылец и лестниц и многое другое.