По дороге к любви
Шрифт:
Эндрю смотрит на меня, я машу рукой: давай, мол.
— А я пока проверю мобильник, да и ноги устали.
— Хорошо, детка. Когда захочешь уйти, скажи, я сразу заканчиваю, и уходим.
— Все нормально, — говорю я. — Иди играй.
Улыбается и снова идет к бильярдному столу, это недалеко, всего в каких-то пятнадцати футах. Достаю из-под стола сумочку, ставлю перед собой, ищу мобильник.
Так я и знала: Натали успела напихать мне кучу эсэмэсок, целых шестнадцать. По крайней мере, хоть не пыталась звонить. Мама тоже не звонила, но я вспоминаю, что она собиралась со своим
В динамиках на потолке мурлычет новая песенка. Народу в баре, кажется, втрое больше, чем было, когда мы пришли. Эндрю совсем недалеко, но я вижу только его бедра. Сейчас он что-то говорит парню, с которым играет. Подходит официантка, и я заказываю еще пива, она удаляется, а я возвращаюсь к своему мобильнику. Мы с Натали обмениваемся эсэмэсками. Она сообщает, чем сегодня занималась, куда собирается вечером, но я понимаю, что это всего лишь предлог. Она сгорает от любопытства узнать про меня и этого моего «таинственного парня», на кого он похож (именно «на кого», потому что она всегда сравнивает парней со знаменитостями) и «дала» ли я ему или еще нет. Но я отмалчиваюсь, уж очень хочется ее помучить. В конце концов, она это заслужила. Но главное, я внутренне не готова говорить с ней об Эндрю. Да и вообще с кем бы то ни было. У меня такое чувство, будто если я стану говорить о нем с кем-нибудь, даже только затем, чтобы самой убедиться, что он существует и что мы с ним вместе, все это сразу испарится, как дым. Боюсь сглазить. Или все это мне только снится, я вот-вот проснусь и пойму, что Блейк в тот вечер, когда я согласилась пойти с ним на крышу, подсыпал мне что-то в коктейль и наше с Эндрю путешествие — всего лишь сон.
— Меня зовут Митчелл, — слышу я чей-то голос сверху, и в нос мне бьет густой запах перегара и дешевого одеколона.
Поднимаю голову. Среднего роста и телосложения парень, довольно накачанный, но не то чтобы очень. Глазки налиты кровью, как и у блондина, стоящего рядом с ним.
Брезгливо улыбаюсь в ответ и гляжу на Эндрю, который уже направляется к нам.
— Я не одна. — Я стараюсь говорить как можно мягче.
Качок со значением смотрит на пустой стул рядом со столиком, снова на меня, как бы говоря: «Как это не одна, стул-то пустой!»
— Кэмрин! — Эндрю уже стоит за их спинами. — Все в порядке?
— Да, — отвечаю я, — все нормально.
Качок разворачивается всем корпусом навстречу Эндрю.
— Слышал? — с вызовом спрашивает он. — Она сказала, что все нормально.
Но я же не то имела в виду, мол, «со мной все в порядке, спокойно играй», и Эндрю прекрасно это понимает, но парни, похоже, нет.
— Она со мной, парни, — говорит Эндрю, стараясь сохранять невозмутимость, впрочем, вероятно, только ради того, чтобы я была спокойна: в глазах его уже горит огонек враждебности.
Блондин смеется.
Качок снова смотрит на меня; в руке у него бутылка пива.
— Это кто, твой дружок, что ли?
— Нет, но мы…
Насмешливо улыбаясь, качок смотрит на Эндрю.
— Слышал? — перебивает он меня. — Ты не ее дружок, так что вали отсюда.
Враждебность в глазах Эндрю сменяется неистовой яростью. Похоже, сдерживаться Эндрю больше не может, сейчас что-то будет.
Я встаю.
— А может, она с нами хочет поговорить, — заявляет качок.
Он еще раз прикладывается к бутылке; пока не пьяный, но уже слегка под балдой.
Эндрю шагает вперед, меряя его взглядом:
— Кэмрин, ты хочешь с ними говорить?
Он знает, что не хочу, но у него манера такая, так он хочет посыпать соль на рану, которую сейчас нанесет этому парню.
— Нет, не хочу.
Эндрю разворачивается, мне видно, как подрагивают его ноздри; он не отрываясь смотрит в лицо качку:
— Слышал? А теперь валите оба, а то бошки поотрываю.
Вокруг нас, слегка поодаль, уже начинает собираться небольшая толпа.
Блондин, похоже, умней своего приятеля. Он кладет руку ему на плечо.
— Слышь, пошли отсюда, — кивает он в ту сторону, где они, наверное, сидели раньше.
Качок движением плеча сбрасывает его руку и шагает вплотную к Эндрю.
Все происходит мгновенно.
Эндрю размахивается кием и с силой бьет качка в грудь. Тот теряет равновесие, неуклюже шагает назад, чуть не задев наш столик, и, чтобы удержаться на ногах, хватается за его край. Я взвизгиваю и успеваю схватить со стола сумочку, иначе она бы полетела на пол вместе с ним. А вот бутылка с пивом, которое я не успела допить, вдребезги разбивается об пол. Не давая парню встать, Эндрю бросается на него сверху и осыпает градом ударов в лицо.
Пятясь, я отодвигаюсь подальше, к лестнице, но там уже собралась толпа любопытных, встали стеной, и мне сквозь них не пробиться.
Блондин прыгает на Эндрю сзади, хватает его за шею и пытается оттащить от своего дружка. Тогда я прыгаю на него, неумело бью своим маленьким кулачком по скуле, сумочка на плече хлопает меня по спине и только мешает. Но Эндрю с легкостью освобождается от захвата блондина, рывком поворачивает его к себе спиной и резко бьет ногой; тот шмякается мордой прямо в пол.
Эндрю хватает меня за руку:
— Не путайся под ногами, детка!
Он толкает меня обратно к толпе и мгновенно поворачивается к противникам.
Качок наконец-то кое-как поднимается на ноги, но ненадолго: Эндрю наносит хук справа, потом слева, а затем апперкот в челюсть — брызги крови изо рта бедняги летят во все стороны, а вместе с ними на пол падает окровавленный зуб. Я съеживаюсь от ужаса. Качок валится спиной на другой столик, и тот тоже с грохотом переворачивается вверх металлическим основанием. На Эндрю снова идет блондин, но на него прыгает парень, с которым Эндрю играл в бильярд, и Эндрю остается один на один с качком.
К тому времени как сквозь толпу пробиваются вышибалы, чтобы разнять дерущихся, Эндрю успевает подбить качку оба глаза, из носа его хлещет кровь. Он шатается, держась за нос окровавленной рукой, к нему подскакивает вышибала и, схватив его за плечо, толкает к толпе.
Эндрю уворачивается от второго вышибалы.
— Отвали! — угрожающе кричит он, подняв одну руку и другой вытирая чужую кровь из-под носа. — Все, я ухожу, выход найду сам, понял?
Я подбегаю к нему, и он берет меня за руку: