Шрифт:
Глава 1
Первым летом в Караулбазаре
Поселок Караулбазар, сообразительно расположившийся у автотрассы и железнодорожной ветки Бухара-Карши, ничем не мог всколыхнуть воображение ни тех, кто оказался здесь по воле случая; ни тех, кто приземлился в нем по назначению или кого занесли сюда зигзаги судьбы. Это было скучное, на первый взгляд, однообразное поселение нефтяников и газовиков, предназначенное для обслуживания промзоны разведки и эксплуатации нефтегазовых месторождений.
Но люди в поселок приезжали. Кто-то селился
Осевшим в неприглядной местности приходилось терпеть азиатскую жару и летние суховеи, бьющие на улице в лицо колючим песком и наметавшие в квартиры изрядный слой пухлой пыли. Терпеливо относились люди и к отсутствию обилия зелени, и к качеству привозной воды, хранившейся в железных бочках, горизонтально врытых до середины брюха в землю. Ко всему этому и еще ко многому другому нужно было привыкать семейству Никитиных, прибывших в конце июля тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года в это населенное место бухарской степи.
Несколько дней родители и дети ночевали вповалку на голом полу в одной из комнат общежития. Это было необычно и неудобно: пол оказался горячим и твердым. Но никто не возмущался, не капризничал. Питались тем, что приносили из магазина. На третьи сутки Николай, вернувшийся из очередного похода по делам, весело приказал:
– Семейство! Хватай монатки и пошли!
– Куда? – в один голос удивленно вскрикнули Екатерина и Людка.
– На улице Первооткрывателей, в доме номер 7, нам выделили квартиру! – потрясая ордером, громко возвестил расплывшийся в улыбке глава семьи.
Собрав вещички, отправились по указанному адресу.
Идти было недалеко. Вот и нужное двухэтажное здание в ряду таких же, ничем не примечательных строений – квадратные глазницы окон на беленых стенах да на противоположных сторонах по два подъезда: один приглашал гостей с улицы, другой - со двора. К нему-то, ко входу со двора, и направились Никитины. Топоча по деревянной лестнице, гуськом поднялись на второй этаж. Не спеша, оглядываясь, проследовали с лестничной площадки в небольшой светлый коридор на две квартиры. Остановились перед дверью справа: она вела в их новое жилье.
Квартира состояла из трех комнат, следующих одна за другой. Первая, с окном на улицу, очевидно, играла роль прихожей и кухни. В ней слева от двери прижимался к стене тумбовый стол. Рядом со столом, ближе к окну, пустыми полками ротозейничал подержанный светло-коричневый шкаф. У противоположной от этой разнородной мебели стены сиротливо глядела четырьмя конфорками немытая газовая плита.
Второе помещение, также с окном в уличное пространство, особой привлекательностью тоже не отличалось. Новые жильцы увидели здесь встроенную в стену черного цвета газовую контрамарку – для отопления двух смежных спальных комнат, – пустой платяной шкаф, круглый раздвижной стол и несколько твердых стульев – вся беушная мебель также из разных комплектов. Решили, что в этой комнате, поместив в нее кровать, обоснуются родители.
Окно последнего помещения выходило на соседнее, крайнее от степи однотипное строение. За ним просматривался
Для семьи Никитиных, три года ютившихся в камышовых землянках буровой «Шахпахты», новое жилье показалось замечательным. Рабочий люд тем и отличается, что ценит то, что имеет. Главное – крыша над головой, тепло в доме, хлеб на столе, голова на подушке. Будет достаток – будут другие желания. Придут другие времена – заживет по-новому. Не добьется значительных высот – довольствуется малым: ценность жизни не только в материальных благах. Есть еще другое, что делает человека довольным и счастливым. Правда, каждому свое.
Лето перевалило за второй месяц. Николая приняли на работу в нефтеразведку дизелистом, в свою смену он пропадал на буровой. Екатерина занималась домом и детьми, детвора осваивала замусоренный двор. Людка в свободное время углублялась в роман «Евгений Онегин» – задание на лето.
Однажды после очередного похода за провизией мать пришла домой с известием.
– Людка, – позвала она с порога дочь, уткнувшуюся в зале в книгу, – иди сюда!
Девочка бережно отодвинула от себя сборник Пушкина на середину стола, медленно поднялась со стула и вышла в кухню.
– Ты знаешь, сегодня в магазине я разговорилась с одной женщиной, – продолжила Екатерина, подойдя к кухонному столу. – У нее дочка тоже идет в девятый класс. Ее зовут Валя. Она будет ждать тебя сегодня возле бассейна – о каком бассейне идет речь, Людка знала.
– И что я ей скажу? – устремив на мать пытливый взгляд, поинтересовалась дочь, облокотившись о косяк двери.
– Познакомишься, расспросишь о школе, – выкладывая на стол продукты из авоськи, убежденно проговорила Екатерина.
– Я стесняюсь. Скажет: приставучая, – насупилась Людка и поскребла ногтем по крашенному белой краской дереву.
– Не говори ерунды. Надо же заводить новых друзей. Она будет ждать тебя в два часа, – решительно прекратила разговор Екатерина, и Людка вернулась к прежнему занятию.
Неглубокий, но просторный прямоугольный бассейн занимал середину широкой улицы недалеко от дома Никитиных. Воды в нем не было. Широкая бетонная опалубка искусственного водоема служила местом отдыха для всех желающих на ней посидеть. На сухие ветки, пучки травы, принесенные ветром, на прочий сор, скопившийся на дне оставленного без ухода бассейна, не обращал внимания никто.
К двум часам дня Людка уже была на месте назначенной встречи. Как всегда, хулиганистый летний ветер бросал в лицо пыль, пытался задрать до плеч подол ситцевого в белую ромашку голубого платья. Людка уворачивалась от колких песчинок, придерживала юбку руками.
– Девочка, ты Люда? – наконец услышала она голос за спиной.
Обернулась. Прищуренными в целях спасения от вездесущего самума зелено-карими глазами на нее смотрела девочка, примерно одного роста с ней. Короткие русые волосы незнакомки, крылышки легкого платья метались, как неприкаянные, в пыльном воздухе.