По дороге могущества. Книга пятая: Лик Кальмуара
Шрифт:
— Да. И ещё, Саргон, — голос Харуда странно изменился, — они все молчат. Просто выходят из домов и толпами безмолвно идут к площади. И это… жутко, скажу я тебе.
И тут над Афилемом загремел властный голос его властителя, герцога Брассела Сература Афилемского:
— Воины и жители Афилема, подчинитесь приказу своего герцога! Повелеваю вам не вмешиваться в бой Чести и Славы, что сейчас разразится между почтенным Королём Рэйтерфола Саргоном Дэриором Драйторном и графом Балиссом Брасселом Афилемским! Нарушившие же мой приказ будут лишены титулов, земель, и половины всех своих богатств! Да будут Древние свидетелями сей битвы! Амирус, Древниар!
Бой чести и славы? Это ещё что за Лядь?!
Резко свернув,
Что они задумали?!
— САРГОН!!! — Разнёсся вибрирующий от силы и предвкушения крик Балисса Брассела, когда портальная площадь наконец предстала перед моими глазами. Он стоял там, раскинув руки, в окружении плотно стоящих жителей Афилема, и с кривой ухмылкой смотрел прямо на меня, окатывая всё моё естество потоками ярости и незамутнённой ненависти. — ВОТ МЫ И ВНОВЬ ВСТРЕТИЛИСЬ!!!
И в это мгновение все столпившиеся рядом с ним мужчины, женщины, старики и даже дети вдруг враз протянули руки к своему молодому лорду.
И тогда случилось невозможное.
Тела сотен людей деформировались, с грохотом и щелчками раскладываясь на составные маго-механические детали, что накладывались друг на друга и сплетались воедино с телом самого Балисса в сложную конструкцию. Руки, ноги, туловище, кости, органы — всё оказалось ненастоящим, искусственным! И прямо сейчас каждый элемент, каждая кровяная трубка, каждая шестерёнка фальшивого тела соединялась с остальными, образуя общую сеть в одном огромном, стремительно увеличивающимся в размерах стальном механизме, ядром которого выступал Балисс Брасселл Афилемский!
— СЕЙЧАС ТЫ СДОХНЕШЬ, ШАВКА, НЕДОСТОЙНАЯ ЗВАТЬСЯ КОРОЛЁМ!!!
Не дожидаясь окончания трансформации, я камнем ринулся вниз, а затем над самой площадью распахнул крылья подобно парусам, вдохнул полную грудь холодного воздуха и рывком выпустил из пасти поток бушующего пламени прямо в стремительно превращающегося мегагомункула.
С громогласным ударом сотканный из железной плоти слуг сферический шлем захлопнулся, тяжело ударив о лишенную шеи грудь гуманоидного конструкта, подобно абсолютно литому куполу защищая слившееся в симбиозе тело хозяина. Левая рука взметнулась вверх и вмонтированные в предплечье огромные острые лепестки разошлись в стороны, соединяясь со скрежещущим лязгом и превращаясь в огромный, зачарованный ромбовидный щит. Миг — и струя огня разбивается о затрещавшую от жара поверхность, волнами разлетаясь в стороны и скрывая из виду Балисса.
Обострённый драконий слух улавливает свист рассекаемого воздуха, мои зрачки расширяются и я швыряю тело в сторону, а в следующее мгновение из потока пламени вылетает сверкающий сегментарными лезвиями хлыст, вытянутое острие которого проходит в считанных сантиметрах от левой щеки. Взмахиваю крыльями, поднимая тело в небеса, и тут огонь прорывает прыгнувший с земли мегагомункул и подобно стальному ядру врезается прямо в меня, обхватывая драконье туловище мощными лапами. С вырвавшимся из пасти яростным воплем меня закручивает в воздухе вместе с врагом, небо и земля стремительно вертятся перед глазами, но мне на это плевать — я вонзаю в покрытую шипами спину Балисса изогнутые когти и с пронзительным звуком раздираю его металлическую кожу.
И тут из боков конструкта неожиданно выскакивают длинные, словно у паука, острые лапы, которые изгибаются и резким рывком входят в мою плоть, прошивая крепкую чешую. Прошедшая по телу волна боли хлещет в голову и я кричу от бешенства, вновь погружая когти в разодранную спину, но в тот же миг четыре торчащих из неё длинных острия вылетают наружу и оказываются усеянными закручивающимися лезвиями хлыстами, что подобно змеям вгрызаются в чёрные полотнища крыльев и с силой натягиваются. Пытаясь вновь вернуть контроль над полётом, я отчаянно сопротивляюсь этим
Балисса отшвыривает в сторону и он оставляет после себя борозду из вспаханной земли, снега и разрушенных домов. Собственно, также, как и я сам. Под нами с воплями копошатся разбегающиеся в ужасе миряне и силпаты, но мы не обращаем на них внимания, поднимаясь на ноги и готовясь вновь схлестнуться друг с другом в яростной схватке.
Гомункул взмахнул правой рукой и в ладонь выскочила рукоять меча, из которой секунду спустя с лязгом выдвинулось зловеще сверкающее лезвие. Взмах в мою сторону — и острая сталь распадается на равные сегменты, сцепленные гибким основанием клинка. Смертоносный хлыст с вытягивающимися из недр рукояти дополнительными лезвиями стремительно сокращает разделяющее нас расстояние и я успеваю лишь отвести голову вправо и вскинуть дриарилловую лапу. Уши заложило от грохота с лязгом столкнувшегося металла, во все стороны взметнулся веер ослепительных искр, а продолжающее движение лезвие врага пронзает моё левое крыло. Балисс делает рукой резкий рывок и от рукояти необычного меча мчится изгибающая лезвия волна, которая достигает моего крыла и тянет застрявшее в нём острие в сторону, разрезая им черное полотнище на всю его длину.
Хлещет кровь, боль толчками бьётся в недрах пульсирующей головы, но всё это не важно, ведь ублюдок попался!
Молниеносно распрямляю правое крыло в сторону выродка и изогнутый костяной шип со всей мощи врезается прямо в грудь не успевшего закрыться щитом мегагомункула! От удара во все стороны расходится разрушительная волна, вздымающая горы снега вместе с обломками в одночасье сметённых ею домов, а самого Балисса с взлетевшими в воздух кусками разломанной грудной брони сносит спиной вперёд. Его кувыркает по земле, однако эта ловкая тварь переворачивается через себя и упирается ногами о землю и с усилием наклоняет корпус, тормозя ступнями и оставляя после себя длинные взрытые просеки, сдобренные перекрученными в кровавую кашу телами парализованных силпатов и не успевших убежать мирян. Миг — и из его меча и спины вылетают объятые фиолетово-черным огнём лезвия хлыстов, что с молниеносной скоростью рассекают воздух и разрезают мою плоть, вспарывая чешую до самых костей.
Ревя от боли и ярости, я вскидываю дриарилловую лапу и меж скрюченных пальцев ослепительно сверкает бушующее пламя, а передо мной загорается переливающая синим сиянием шестивершинная гексаграмма с переплетающимися в ней рунами и символами. Удар сердца — и наполненные мощью разрушительные огненные копья ринулись к мегагомункулу. Балисс отпрыгнул влево, а на том месте, где он только что стоял, распустился цветок ужасающего силой взрыва. А затем ещё, ещё и ещё! Я вёл руку за афилемским выродком, и пускал копьё за копьём, и на сотни метров всё уничтожалось в ревущем, порождённым магией огне.
Увернувшись боковым прыжком от очередного смертоносного снаряда, Балисс перевернулся в воздухе и в падении к земле воздел над собой руку с загоревшимся фиолетово-чёрным мечом. Всё вокруг буквально застонало от высвобожденной магии, и у меня под ногами вспыхнула полыхающая силой символогическая конструкция, из которой вылетели десятки волшебных цепей, что подобно живым лианам сковали всё моё тело. Острые шипы вдавливались в чещую и впивались в кровоточащую плоть, а магическое пламя разъедало мышцы и сжигало кровь.