По дороге на Оюту
Шрифт:
Я кивнула.
— Читала, что люди там станции незаконно строят. Их периодически разгоняют, - поделилась я своими скудными познаниями о жизни нашей звездной системы.
— Все верно. Люди летят покорять пояс Юпитера и Сатурна, но оказываются не удел. Денег нет, работы тоже, а жить где-то надо. Вот и строят весьма ненадежные станции поселения самостоятельно, просчитывая орбиты и налаживая системы жизнеобеспечения. Большинство там проживающих – пираты и контрабандисты. Есть и вполне мирные жители. Но кто же их спрашивает? Когда зачищают, то уничтожают всех, нередко детей и женщин. Хотя
Демьян смолк, видимо вспоминая о чем-то.
— Вот тот бедняга-правозащитник увидел меня и прицепился, читая мне лекции о морали, — продолжил он нехотя. — Я пьян был, не рассчитал силу удара. Убил беднягу мгновенно. Утром, когда проспался, понял что нахожусь в камере. Потом суд. Жена того мужика, трое детей. Что я им сказать мог? Что пьяный не соображал, что делаю и кто передо мной. Это не оправдание. Дали мне шестнадцать лет колонии на Палладе, но потом предложили сократить срок до восьми лет, но на рудниках за орбитой Плутона. Я согласился. Вот и вся история. Ничего героического – пьяная выходка, оборвавшая чужую жизнь.
Я молчала, обдумывая услышанное. Действительно, некрасивая история. Погибшего мужчину стало жаль, он ведь ради людей старался.
— А твоя жена? Где она?
— Не знаю, Анита, мы сразу же развелись, — Демьян как-то странно сморщился и отвел глаза в сторону. — Ей муж для карьеры нужен был. Мой отец не захотел такого позора и сделал вид, что я и вовсе не его сын. Братья также исчезли из моей жизни. Для любого мужчины в нашей семье на первом месте всегда стояла карьера, а не семья. Я их не осуждаю. Живут так, как знают и могут.
Грустно. И так не похоже на мою семью. Я всегда жила, купаясь в маминой заботе и ласке.
— Это как-то неправильно, – шепнула я. – Семья всегда должна быть на первом месте. У меня никогда ничего и никого ценнее мамы не было. И я для нее всегда на первом месте. Она погибла потому, что меня спрятала понадежнее. Упустила свое время. Спасая от мародёров меня, умерла. Я слышала, что они делали с ней, но застыла как истукан, даже не попыталась ей помочь. Никогда себе этого не прощу.
— Не говори так, солнышко. Любая мать жизнь отдаст ради ребенка. Моя мама, пока жива была, все пыталась нас накормить сытнее да одеть красивее. Я не ценил ее стараний при жизни, понял, насколько она ценна и важна уже потом – в колонии. Там выдалось много времени подумать о жизни и пересмотреть приоритеты.
— Но зачем ты на Оюту подался? Мог ведь и в Солнечной системе остаться? — спросила я.
— Мог, но зачем? Я пару лет изучал всю информацию об этой системе. Читал статьи и хроники путешествий. Охранники подкидывали литературу. Разведал и выяснил все. Какому же мужчине не хочется иметь свой кусок земли? Да и возможностей там много, особенно для бывшего военного пилота. Я все же офицер, армейского звания меня никто не лишал.
— Ты мог вернуться в армию? — недоверчиво уточнила я, приподнявшись на локтях и заглянув в его лицо.
— Мог, – подтвердил он мою догадку, а потом, хитро глянув на меня, спросил. – А зачем мне туда возвращаться?
Я пожала плечами. Как это зачем?!
—А карьера?
— Для чего она мне, эта карьера? Чтобы путать
— И что ты хочешь? – спросив, я даже дыхание затаила, лишь хлюпнув потекшим носом.
— Тебя хочу, Анита, во всех смыслах.
От таких слов я вспыхнула как мак. Словно пытаясь скрыть моё смущение, сверху взревело пламя, обогревая наши камеры.
Глава 16
Дни казались нескончаемыми. Не сойти с ума в прозрачной комнате мне помогал только Демьян. Без него я бы уже по-тихому взвыла или умерла от переохлаждения. И эта мысль вполне здравая. Уже на следующий же день после того, как нас поместили в карантин, мимо наших капсул пронесли носилки с женщиной. Бедняжка так и умерла, скрутившись в позу эмбриона. Увиденное ввергло меня в шок, а моих соседей вывело из равновесия. Еще несколько часов после смерти девушки карантин сотрясали ругань и требования повысить температуру в помещении. Но никто не пожелал услышать пассажиров.
Трупов становилось все больше.
А сегодня после того как свет немного убавили, имитируя ночь, в помещение карантина вошло не менее десятка дезинфекторов. Воспользовавшись тем, что большинство пассажиров уснули, омхи принялись массово выносить мертвых. В основном это были люди. Человеческая раса оказалась самой слабой. Мужчины, женщины, пара подростков. Моё сердце сжималось от увиденного.
— Почему они просто не прибавят температуру? — провожая взглядом очередные носилки, шепотом спросила я Демьяна.
— Ты лучше меня знаешь ответ, Анита, — буркнул он сонливым голосом.
— Чтобы снизить возможность нормального развития червя и личинок в носителе?! — шепнула я неуверенно.
— Да, именно так, – подтвердил он мои догадки.
— Это так глупо, – хлюпнула носом я в отчаянии, — тут же зараженных не так уж и много. Они же убивают здоровых людей. Просто замораживают живьем.
— Зараженных много, солнышко. В нашем отсеке расселили лишь малую часть пассажиров, основная масса летела в большом отсеке. Ты же слышала, что там обнаружили с десяток носителей.
— Ты защищаешь омхов?! — вспыхнула я. — Они сознательно убивают живых людей! А ты их защищаешь! Мы же в камерах, этих носителей легко будет обнаружить, зачем же еще и создавать такие условия, чтобы гибли все подряд?! В чем тогда смысл этого карантина? Они нас спасать должны, а не истреблять!
Моей злости не было предела. Я не могла смириться с тем, что вижу и понимать я членов экипажа этого трижды проклятого корабля не желала. Для меня они - убийцы и все тут. Монстры бездушные.
— А я и не защищаю их, Анита. Просто объясняю тебе, почему они так поступают. А еще, задумайся над тем, что холодно не только в наших камерах – такая температура в самом отсеке, а значит по всему кораблю. Это наводит на очень нехорошие мысли. Тут творится что-то пострашнее банального карантина. Они сознательно довели показатели температуры почти до нуля. Я очень хочу ошибаться, но мне кажется, нашли они не всех червей. Какая-то особь смогла вырваться из второго отсека.