По дороге на Оюту
Шрифт:
– Ну как, покупать билет до Бордэ или вернёшься на Землю? Может тебе билет на Венеру или у нас тут на поясе Юпитера осядешь? На Европе сейчас новое поселение строят, им любые работники нужны. А через год Титан осваивать начнем. Может, повезет тебе, и не окажешься на станции для бездомных. Ну, так как? Покупаем билет? Или нет? Как альтернатива – тут неподалеку приют для бездомных есть.
Услышав последнюю фразу, я испугалась. Не хочу в приют. Да и оставаться в Солнечной системе мне не за чем. Все, что у меня было – потеряно.
«Стоит рискнуть, – шептал мне внутренний голос. – Вернуться ведь всегда можно». Если не решусь сейчас – всю жизнь жалеть буду, что не попробовала.
– А условия перелета…со мной там могут что-нибудь сделать? – этот вопрос я практически прошептала.
– Нет, охрана там хорошая, домогаться не будут, да и внимание к себе ненужное ты точно не привлечёшь. Там нет кают, общий пассажирский зал с двухъярусными койками. У каждого свое место. Правда никто не гарантирует, что сосед будет женского пола. Но, чтобы там насиловали или еще чего хуже, я никогда не слышал.
Эта информация хоть и смутила сильно, но после его слов, что физически я там не пострадаю, мне стало как-то легче.
– Закажите, пожалуйста, мне билет. Я попробую добраться до планет Оюта, а если не получится, ведь смогу вернуться?!
– Конечно, сможешь! Найдешь терминал, в меню запросишь помощь консульства Солнечной системы. Они тебя найдут и переправят домой в случае чего.
Я благодарно закивала головой и протянула мужчине свою счет-карту. Он быстро что-то нажал на сенсорной панели, затем в окошечке снизу, которое я признаться не увидела раньше, показался мой билет. Кусок пластика толщиной в миллиметр. На нем были обозначены фамилия и имя, рейс и дата вылета.
Время тянулось мучительно долго. Начальник охраны, отдав мне билет, скрылся за поворотом. Я же ушла в зал ожидания решив скоротать время там. К пестрящей рекламе привыкла довольно быстро. Тут же в пищевом автомате купила себе небольшую пластиковую коробочку с готовым обедом. Нажала кнопку, особо не выбирая. Мне досталась лапша с подливой и пара кусочков хлеба из синтетической муки. Не очень вкусно, но очень сытно. Подкрепившись, я снова принялась гипнотизировать огромное табло, висящее на стене.
Волноваться я начала за час до прилета моего корабля. Все прокручивала в голове события последних суток. Слишком все резко изменилось, словно судьба мою жизнь хорошенько тряхнула и все в ней поставила с ног на голову. Я ведь даже маму не оплакала, а уже собираюсь улетать неизвестно куда. И отец! Как можно было так подло со мной поступить?
А главное: правильно ли я делаю, что улетаю на далекую систему?
Я, которая самостоятельно никогда свой материк не покидала. Меня даже на учебу частенько мама возила. Как я справлюсь со всем этим? Я не знала: ни правильно ли я поступаю, ни что делать мне дальше. Поэтому буду плыть по течению жизни и не оборачиваться на прошлое.
За десять минут до прилета я собрала всю свою волю в кулак, шикнула на робкие попытки внутреннего голоса облагоразумить меня и отказаться от полета, сгребла в охапку свой рюкзак и отправилась на таможенный контроль. Я оказалась одной из первых. Мой паспорт и билет проверили очень быстро. Поставив какие-то обязательные прививки, измерили температуру и буквально вытолкали на посадочную платформу.
Я впервые в жизни видела, как швартуется огромный пассажирский крейсер. Это так впечатляюще страшно: когда врата швартовочного шлюза открываются и огромнейшая сверкающая махина несется на тебя с большой скоростью. И вот, когда ты уже готов, в ужасе присев, заверещать, срабатывает система торможения.
Крейсер остановился буквально в двух метрах от меня, зависнув в воздухе.
Раздался резкий короткий гудок, с шипением разгерметизировался люк, ведущий на судно. Медленно к нему от платформы потянулся трап. Я же, испуганная и восторженная происходящим, пританцовывала на месте. По трапу спустились мужчины, явно не принадлежавшие человеческой расе.
Омхи. Запоздало догадалась я. Гуманоиды, со схожим с нами генотипом. Они жили в соседней системе и имели с людьми общих предков. Высокие, темноволосые, сильно напоминающие индейцев американского материка. Вернее, тех индейцев, что существовали еще в докосмическую эру. Сейчас же понятие «раса» на самой Земле исчезло.
Подобравшись к трапу, я стала ждать начала посадки. Позади меня медленно выстроилась небольшая очередь. Всего человек десять – двенадцать. Но, на первый взгляд, все как один – личности довольно сомнительного содержания. Так, вплотную ко мне, встала рыжеволосая женщина, от которой разило как от мужика. Спустя мгновение я ощутила странное прикосновение и не какое-нибудь, а грубое трение подкладки кармана комбинезона о свое бедро. Резко хлопнув по штанине рукой, я уловила момент, когда ее рука выскользнула из моего кармана. Ага, дурочку она во мне увидела. Счет-карта находилась в тайничке платформы моего ботинка, а паспорт в бюстике.
Женщина едва заметно скривилась и отошла от меня на полшага. За ней стоял обросший неопрятного вида мужчина, облаченный в куртку, настолько грязную и истертую, что невозможно было определить ее цвет. Этот бродяга маслянистыми глазками рассматривал то меня, то женщину карманницу. А потом видимо что-то про себя решив, вульгарно ущипнул рыжуху. И, вместо того, чтобы возмутиться, она лишь противно засмеялась.
Дальше стояла группа мужчин в военной форме землян. При виде их я сглотнула и схватилась за поручни трапа. Дезертиры. Твари, что грабили местных, чтобы собрать на билет в соседние обжитые системы. Конечно, это были не те солдаты, что орудовали в нашем городке, но от этого лучше в моих глазах они не стали.
Последним зашел на посадочную платформу высоченный мужчина в странной черной куртке. На ней виднелась нашивка с белым штрих-кодом. Его лицо скрывал глубокий капюшон. Двигался он уверенными широкими шагами. Приблизившись, он обошел всю очередь и встал нагло впереди меня, затем развернулся и смерил нас презрительной жуткой улыбочкой. И в этот момент я даже обрадовалась, что большая часть его лица скрыта – страшно подумать, какие у него глаза.
– Каторжник, ты охамел? – вперед выдвинулся один из группы дезертиров.