По дороге пряностей
Шрифт:
Он всё ещё не веря, смотрел на меня, ища подвох в словах.
— Но какие гарантии того, что если Анна будет у вас, она однажды просто не умрёт? — осторожно поинтересовался он, не беспокоясь о себе.
— Все мы смертны Франческо: она, ты, я, — хмыкнул я раздражённо, — моё слово будет ей защитой в нашем доме, как и для остальных девушек. После сегодняшней ночи в семействе Дандоло почему-то резко поубавилось родственников, которые хотят со мной спорить. К тому же отец и мама полностью на моей стороне, уверен, они даже будут против моего решения по твоему поводу, но это уже мои проблемы, я их уговорю.
— Хорошо, если это все условия, то я согласен, —
Он вздрогнул всем телом, но промолчал, вынимая руку.
— Анри! — крикнул я, и граф зашёл внутрь вместе со своими оруженосцами, которые подхватили носилки.
— Франческо, завтра я по делам отбываю в Акру, — обернулся я к главе дома Бадоэр, который всё ещё не верил, что остался в живых, — надеюсь по прибытии, мы продолжим наш разговор с торговых делах и отчётах о проданном товаре.
— Хорошо Витале, — он склонил голову, — я буду готов.
— Ну а теперь, я смогу наконец отвести тебя туда, где ты должен был оказаться ещё полгода назад, мой дорогой друг, — продолжил я разговор, когда меня вынесли в коридор и стали спускать вниз его люди, а граф всё это время шёл рядом с носилками.
Он и правда так сильно мне помог, всё время поддерживая и не давая скатиться в безудержное бешенство, когда я был готов убить всех жителей в городе, постепенно корректируя мои планы и направляя месть только в сторону тех, кто был по-настоящему виновен в произошедшем. Только благодаря ему собственно говоря и произошло то, что произошло. Жертв, даже среди четырёх патриарших домов, было гораздо меньше, чем я планировал изначально, именно Анри убедил меня пощадить детей, женщин и стариков. Собственно говоря только ради этого он и остался рядом со мной, когда понял, что в моих планах очистить весь город от скверны, как я это себя представлял в голове, после трёх дней пыток.
Я был благодарен ему, поэтому и решил выполнить своё обещание сам, хотя сил даже передвигаться на носилках просто не было. Симбионт восстанавливал пока только кости, и жизненно важные органы, высасывая из организма все соки, так что мне приходилось всё время есть за пятерых, но всё равно кожа так сильно обтягивала скелет, что я своим видом пугал всех вокруг, правда по понятным причинам, желающих поинтересоваться моим состоянием обычно не находилось. Только мама могла подойти ко мне с этим, и я её успокаивал, благодаря за заботу. Отец сильно переживал, что так мало смог сделать для моего освобождения, но я его успокоил, сказав, что зато теперь его авторитет в городе поднялся на невиданные высоты, поскольку он личным примером доказал всем, что в первую очередь его волнуют интересы города, даже если в преступлении обвиняют собственного сына. А это значило, как минимум ещё один, а то и два следующих срока. Это было лучше, чем если бы мы остались после произошедшего, без его поддержки, как правителя. Ведь одно неверное его слово или поступок, и весь город, внимательно наблюдавший за ходом судебного процесса из-за тяжести прозвучавших обвинений сразу от пяти патриарших домов, которые собрав всех своих союзников в один кулак, ходили и говорили о преступлении по всему городу, связывая этим Энрико руки. Ведь это теперь было не просто один благородный дом против другого, а покушение на устои города, где справедливость, была одним из главных правил.
Кому ещё нужно было выразить благодарность, так это к моему большому удивлению — Святому престолу, который ясно обозначил свою позицию,
Так что, вот так внезапно, я оказался должен Целестину III и кардиналу Альбино. Это немного напрягало, но я решил думать об этом позже, пока были другие, не менее важные дела.
Глава 33
13 сентября 1197 года от Р.Х., Венеция
— Витале, дорогой, — мама опустилась рядом с носилками, — ну куда ты собрался! Ты ещё слишком слаб.
— Я обещал мам, — я протянул руку и погладил её по руке, — не волнуйся, скоро вернусь, туда и обратно.
Стоящий рядом отец громко прочистил горло, ему всегда не нравилось, когда я так нагло врал родителям.
— Ну почти, — скосился я на него, — нужно будет ещё кое-какие дела поделать у берегов сарацин, пока тут всё уляжется до конца.
Послышался шум у ворот и прибежавший слуга, сообщил, что меня хочет видеть какой-то кардинал, прибывший из Рима.
— Господь всемогущий, когда же это всё кончится! — взмолилась мама, а мы с отцом недоумённо переглянулись. Никто из нас не ждал посланника от Святого престола.
— И чего вы ждёте идиоты? — спросил я у стоявшего рядом слуги, — зовите его в дом!
Тот стремительно бросился исполнять приказ, прекрасно зная, что мой характер стал весьма неустойчивым, вызвать мой гнев и получить плети, было легче простого.
На моё удивление, вскоре на дорожке к дворцу появился весьма молодой, лет тридцати пяти человек, в красных кардинальских одеждах и перстнем легата на указательном пальце. Я тяжело вздохнул, предчувствуя неладное.
— Дож, графиня, — наклонил он голову, здороваясь с родителями, — мы незнакомы, поэтому позвольте представлюсь вам сам.
Энрико также его поприветствовал, а мама присела на колено, целуя перстень с золотым крестом.
— Кардинал Лотарио Конти, в миру граф Сеньи, граф Лаваньи, — представился он.
— Вы очень молоды для кардинала, господин граф, — удивился отец, — это может говорить только о вашей исключительной добродетели. Рад нашему знакомству. Что привело вас в Венецию? Просите, что не приглашаем в дом, провожаем сына, который отплывает по своим делам.
Мужчина перевёл взгляд на меня и мои носилки, на которых я лежал, по-прежнему крытый большим плащом.
— Тогда просто чудо, что я успел его перехватить, — улыбнулся он, доставая из кожаной сумки письмо, запечатанное такой знакомой печатью и протягивая его мне.
Я разломал воск, раскатав свиток.
— «Дорогой епископ Индийский, волей Бога и с благословлением Святого престола, просим не учинять насилие над добрыми христианами своего города, во избежание экс-коммуникации».
Первыми строками значилось там. Хмыкнув, я продолжил чтение. Письмо пришло тогда, когда уже месть свершилась и не знать об этом Папа и Альбино не могли, а это значило, что это просто отписка, чтобы им не парили мозги по этому поводу. Так что можно было забить на это предупреждение.