По дороге пряностей
Шрифт:
Носилки занесли в кабинет, в котором я столько раз бывал и кивнул гиганту, который был моей палочкой-выручалочкой всё это время, отбросив в сторону даже свой поход к Акре.
— Благодарю Анри, я вечный твой должник, — поблагодарил его я, — можно попросить ещё оставить нас одних? Нам с Франческо, нужно поговорить.
— Ты не боишься, что на тебя могут напасть? — удивился рыцарь, косясь в сторону кинжала, который лежал перед патриархом дома, который одетый в свой лучший костюм, ждал своей участи за столом.
— Нет, если мой партнёр не стал защищать дом, значит
— Хорошо, тогда мы подождём тебя в коридоре, если что, кричи, — согласился он, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.
Мы остались одни. Я, с изуродованным телом и поломанными костями, которые крайне неспешно регенерировал симбионт, чтобы не привлекать к моему чудесному выздоровлению внимания, и глава дома Бадоэр, молча смотревший на меня, лежащего на носилках, и укрытого плащом, чтобы не травмировать психику людей видом, который под ним находился.
— Знаешь Франческо, это было чертовски больно, — видя, что он не хочет начинать разговор, первым подал голос я, — так больно, что хочется, чтобы каждый, кто в этом принял участие, почувствовал хотя бы частичку этой боли.
Он побелел, но продолжал молчать.
— Все удивлялись, почему ты ничего не предпринимаешь. Даже твои союзники, — поинтересовался я, — мне это тоже стало интересно, когда сегодня не увидел стражи перед открытыми воротами твоего дома.
— Много это помогло остальным? — он пожал плечами, — я лучше всех знаю, это тебя бы не остановило.
— Если, как ты сам говоришь, хорошо меня знаешь, почему не пришёл сразу ко мне? Почему Франческо? Думаю не ошибусь, если скажу, что для нас обоих не секрет, что мы вместе только из-за сверхприбылей, которые приносим друг другу, поэтому для меня стало большим удивлением то, что же произошло такого, что заставило тебя переступить через всё это? Ты меня очень удивил своим решением, поскольку я раньше считал, что золото ты любишь не меньше меня.
— Я говорил тебе, Анна — мой единственный ребёнок, — он покачал головой, — она и дочь Контарини были слишком убедительны в своих словах, говоря одно и то же. Как я мог ей не поверить, даже несмотря на полную абсурдность таких утверждений? Если бы это касалось обычного человека, я бы просто рассмеялся в ответ на это, но с тобой, возможно всё, ты сам приучил меня к этому.
— Ты мог прийти ко мне, и как два здравомыслящих человека, мы бы приняли какое-то решение!
— Было уже поздно, когда стало понятно, что так, мы сможем с другими домами отнять у тебя всё, и никто не захотел выяснять, что же там случилось на самом деле. Твоя кандидатура нас полностью устраивала, никто не думал, что ты дашь себя изуродовать, но не согласишься на примирение, — спокойно признался он, — к тому же, зачем мне владеть частью предприятия, когда можно взять всё?
— Ты всё ещё мог прийти ко мне! — настаивал я, на своём варианте.
Он пожал плечами и подтолкнул ко мне стилет, лежащий на столе.
— Я принял решение и проиграл. Убей меня и покончим с этим.
— Где Анна? — поинтересовался я.
— Отослал к родственникам, —
— Да, жаль твоего ставленника Бертуччи не отдали мне, — с сожалением признался я. Его половые органы и отрезанную голову Контарини сами прислали мне почти сразу, когда стало понятно, что я иду на поправку и начинаю собирать войска, но им это ничем не помогло, ведь он был лишь пружиной в спусковом механизме, которым они все захотели воспользоваться.
Он тяжело вздохнул, но промолчал.
— Убей меня Витале, я слишком устал за эти месяцы ожидания, — повторно попросил он.
Я задумался, поскольку принять решение и правда было трудно.
— Сколько у нас сейчас на продаже товара? — поинтересовался я, и он не смущаясь вопросом, тут же дал развёрнутый ответ, который и качнул весы моего мнения в другую сторону, оттого, что я планировал изначально, идя сюда. Я ещё раз прокрутил своё новое решение, и признав его удовлетворительным, вынес вердикт.
— Я готов дать тебе ещё один шанс Франческо, на определённых условиях, — сказал я фразу, от которой он опешил.
— Что? Почему? — искренне удивился он.
— Кому-то всё ещё нужно работать, а к тебе единственному у меня пока не было вопросов по поводу способов ведения бизнеса, — признался я, вызвав у него череду эмоций на лице.
— Ты правда готов меня пощадить? И мой род? — не верил он, — Анну?
— Анна выйдет за моего дядю Андреа, она ему давно нравится, — ответил я, — ну и небольшой конечно свадебный подарок от меня, быстро решил дело в её пользу. Так что если ты объяснишь дочери по возвращении, чтобы даже не думала баловаться какими-нибудь порошками в новом доме, которые обычно приводят к летальным исходам, то она останется в живых, и частично смоет позор с себя.
Глава дома, у которого в глазах появилась небольшая искра прежнего себя, даже встал со своего места и подошёл ко мне, опустившись рядом, чтоб бы лучше меня видеть и слышать. Мой голос был ещё не слишком громок, из-за пережитого в камере пыток, тогда я здорово его надорвал. Несмотря на симбионта уменьшившего болевой порог, это всё равно было чертовски больно, да и сейчас, чувствовать, как под его импульсами сильных сокращений мышц и коктейлями странных жидкостей, дробятся на молекулы обломки костей, вместо себя оставляя новые, хрупкие, тонкие отростки, было ещё более неприятно.
— Далее, все молодые девушки твоего рода, выйдут замуж на представителей моего, — продолжил я, — и это не обсуждается, если не хочешь, чтобы я забрал всех детей у тебя, как сделал это у всех остальных.
— Заложницы, — правильно понял он.
— Называй как хочешь Франческо, таковы мои условия, — я пожал плечами, — и если их выполнишь, остальные члены твоего дома никак не пострадают. Я отведу отряд и всё продолжится так же, как было до этого. Я привожу товар, ты его продаёшь, только деньги делим теперь в расчёте шестьдесят на сорок. Всё же ты сильно меня разочаровал.