По дороге в Дамаск
Шрифт:
Что касается тех, кто их привез на эту ферму, то они, заперев двух подозрительных для них личностей в погреб, уехали. Но обещали вернуться; и ближе к полудню действительно вернулись.
Из приоткрытых дверей каменного строения доносятся звуки голосов - говорят по русски, но временами слышны и звуки арабской речи. В проем заглянул какой то смуглый тип в "разгрузке"... Он что то спросил на арабском... Старший жестом показал, что сейчас не до него, и тот куда то испарился.
Козак со своего места мог видеть также двух мужчин в камуфляже - эти возятся у стоящего на площадке перед складом пикапа "Тойота" с установленным на треноге в корме крупнокалиберным пулеметом.
– Не понимаю, почему меня и эту женщину закрыли ?
– негромко и как бы ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Козак.
– Вы нас освободили... спасибо вам за это. Но зачем же нас было в этот погреб запирать?
– Откуда нам знать, кто вы такие?
– глядя на него, сказал старший, мужчина лет сорока с крупными чертами лица, лысеющим лбом и цепким взглядом.
– Это, во первых. Во вторых, если бы мы вас отпустили... прямо там, на шоссе возле Марейи , вас бы наверняка захватили крысы из Аль Нусры или другие бандиты.
– Вы так думаете?
– Мы находимся в крайне опасном районе, дружище...Тут вся округа вплоть до северных окраин Халеба кишмя кишит "крысами"!
– Но вы же их не боитесь, Саныч?
– У нас половина отряда - местные. В том числе и перебежчики от "тапочников". И то мы подолгу не сидим на одном месте. Ужалим - и меняем дислокацию.
– Умно, - сказал Козак, чтобы хоть что то сказать.
– Толковая тактика... Так вы, значит, помогаете местным бить моджахедов?
– В меру наших скромных возможностей. Устраиваем засады на транспорты "тапочников"... Иногда совершаем ночные вылазки в город. Короче, ведем партизанскую войну в тылу у этих тварей.
– Что за город имеется в виду?
– Халеб. Ты мог слышать другое название - Алеппо.
– Слышал, но ни разу не бывал.
– А в Сирии?
– Антон посмотрел на спичку, которой он ковырял в зубах, затем перевел взгляд на Козака.
– Доводилось бывать раньше в этой стране?
Козак отрицательно покачал головой.
– Мы сейчас находимся километрах в десяти от городской окраины, - сказал старший.
– С октября прошлого года были в самом городе, держали вместе с самообороной район Хамдания, это юго запад Халеба. Потом было декабрьское контрнаступление Аль Нусры... Пришлось выйти оттуда, потому как силенок у нас не хватало. Да и армия начала заходить туда с бронетехникой, можно было попасть под раздачу... С тех пор - рейдируем. Не все выжили в тех боях, но костяк сохранился.
– Не знал, что за сирийцев сражаются русские добровольцы.
– Не только русские, - покосившись на слушающего их беседу "хохла", сказал старший.
– По правде, немного нас тут, "русскоговорящих". Причины у всех разные. Но шороху мы тут навели, брат...
– Я йому не вирю, - угрюмо процедил Николай. Он погладил рукой наголо обритый череп, словно выискивал запропастившийся куда то чуб или "оселедец".
– Пусть сначала скажет, як вин оказався в одний машыни с двумя "митовцами"!
Козак, вскинув брови, посмотрел на старшего.
– Что за "митовцы"?
– спросил он.
– Ты не знаешь, кто вас вез закованными в браслеты?
– несколько удивленно спросил старший.
– А, ну да...
– Он задумчиво покивал головой.
– Мы то сначала подумали, что эти двое - "крысы". Там обычно колонны ездят, редко бывает, чтобы меньше пяти шести тачек. По ночам, имеется в виду. Проедут так караваном от границы, от лагерей, потом какое то время никого нет... Но иногда, как вчера, можно и борзых одиночек перехватить.
– Когда посмотрели их документы, оказалось, что они из ЭмАйТи , - добавил Антон.
– А эти пустяками заниматься не станут.
– Как ты, братец, вообще оказался в Турции?
– Старший угостил Козака еще одной сигаретой и сам дал ему прикурить от зажигалки.
– Только коротко... целиком твоя жизнь тут никого не интересует.
– Коротко?
– Козак сделал глубокую затяжку, выгадывая время на обдумывание слов, от которых, возможно, зависит его дальнейшая судьба.
– Начинал службу в погранвойсках...
– Где?
– В Таджикистане. Служил в Московском погранотряде. Когда нас упразднили... и заменили местными, решил уволиться. Обосновался в Воронеже, остановился у дальней родни. Устроился на работу в "наркополицию", ну и там прослужил несколько лет.
– Так ты, значит, в органах работал?
– Да какие там "органы", - Козак скривил губы.
– С местных барыг брали мзду, в основном с таджикских и цыганских кланов. Ну, отлавливали, конечно, мелочь из числа дилеров. На одной из операций по задержанию наркоторговцев меня крупно подставили.
– Что случилось?
– Изъяли тогда до хрена "герыча". На пару лимонов "зеленью" по оптовым ценам.
– Крупный улов!
– Ага. Вот только эта партия, оформленная как "вещдок" - исчезла.
– Свои же, наверное, скрысятничали?
– Скрысятничали, как вы верно сказали, и толкнули за полцены кому то из торговцев. Но повесили - на меня.
– И что было дальше?
– До меня докопались люди из службы внутренней безопасности. Решили "оборотня" сделать. Меня предупредил кое кто о том, что могут арестовать, навесить дело, "закрыть" лет так на восемь...
– И ты?..
– Ударился в бега.
– А украинский паспорт откуда?
– Сделал через знакомого. Не за так, естественно, пришлось нехило отмаксать. Зато документ получил надежный.
– И куда ты с этими новыми документами подался?
– Через того же знакомого узнал, что есть возможность устроиться в одну из частных военных компаний. Из числа тех, что охраняют объекты и базы в горячих точках, а также сопровождают грузы... ну и все такое прочее.
– То есть в наемники решил податься?