По дороге в Дамаск
Шрифт:
Кстати, такие же черные, с белым орнаментом платки повязаны у всех без исключения бойцов, как у местных, так и у братьев славян.
В салоне кроме него еще двое: Антон и Филин.
Первоначально планировалось, что вести внедорожник будет Антон. Он и сел поначалу за руль. Но потом они с Филином поменялись местами - снайпер занял водительское кресло, а Антон пересел назад к "новичку". Возможно, последний не очень хорошо себя чувствует после полученного им удара "дрыном". А может, состоявшаяся рокировка носит иные причины: Антон мог специально пересесть
Всего их колонна насчитывает тринадцать транспортов. Пока народ рассаживался по машинам, пока водители занимали свои места в походном ордере, Иван успел их все пересчитать: шесть пикапов тачанок, четыре внедорожника, две потрепанного вида легковушки и небольшой микроавтобус Mitsubishi.
Размалеванный в камуфляжные цвета "Ленд ровер", в который определили новичка, занимает место в ордере ближе к хвосту колонны, он третий с конца. Впереди их катит точно такой же внедорожник. Именно в этот "ровер" усадили "Наташу", предварительно надев на нее бронежилет. Кроме нее, в салоне командирской машины расположились еще трое: старший группы Саныч, Мыкола и Марат - один из тех двух бойцов, что поцапались с гоблином из за трофейной "тачанки".
За рулем следующего впереди колонны пикапа находится, вероятнее всего, человек из числа местных, хорошо знающий здешние дороги и прочую специфику. Один лишь этот "хайлюкс" едет с включенными - но снабженными светофильтром - фарами, остальные водители ориентируются на габаритные огни идущей впереди машины. Или на картинку, которую некоторые видят благодаря ночной оптике. Филин практически сразу надел "ночные очки". Ивану этот гаджет тоже был знаком - комбинированный двухканальный прибор ночного видения, работающий, в зависимости от избранного режима, в инфракрасном спектре и в режиме импульсного лазерного осветителя. Он предположил, что ночная оптика есть лишь у подчиненных Саныча, а местные обходятся собственным зрительным аппаратом.
Некоторое время они ехали молча.
Из динамика включенной на прием автомобильной рации то и дело долетают отрывистые реплики на арабском. У стороннего лица, у "слухача", переключившегося случайно на этот канал в УКВ диапазоне, наверняка возникнет впечатление, что некто, разжившись рацией, забавляется. Или, говоря по русски, - "дурью мается".
И правда, что можно понять из таких реплик, как те, что звучат в эфире с промежутком в пару минут: "Один - один... Два - один... Три - один... Четыре - один..."?
Ничего нельзя понять. Разве что предположить, что кто то сообщает в эфире счет какого то футбольного матча.
Меж тем эти реплики, как предположил Иван, не что иное, как доклады о прохождении реперных точек заранее согласованного маршрута. Точно такую же систему коротких докладов применяли в "Армгрупп" - при сопровождении колонн или же в ходе ночных вылазок. Первая цифра: порядковый номер заранее обозначенной на карте точки. Вторая цифра - в данном случае "единица" - означает "безопасно", "в штатном режиме".
Колонна прошла точку 4 - ею оказалась развилка дорог. На обочине, возле обгрызенных пулями и снарядами остатков стен какого то КПП или блокпоста, обнаружились две чужих "тачанки", а также счетверенная зенитная установка, что то вроде старой "ЗПУ 4"... Впрочем, не такие уж они и "чужие", эти боевики, что охраняют перекресток, раз пропустили беспрепятственно двигающуюся по местной дороге с севера колонну.
В салоне ощущается запашок гари. Может, этот запах исходит от его, Козака, одежды, а может, от пожарищ, которые они сейчас проезжают.
По обе стороны дороги не столько видны, сколько угадываются какие то строения; но в темноте трудно разглядеть, что собой представляет эта округа. Судя по всему, здесь уже давно забыли, что такое уличное освещение. Где то вдалеке видны переливающиеся, подмигивающие, вспыхивающие искорками огни, но вся ближняя к дороге местность накрыта непроницаемым пологом ночи.
Если бы не выглядывавшая время от времени из прорехи в облаках луна, он вряд ли смог бы разглядеть даже те смазанные, расплывчатые силуэты строений, деревьев, столбов, которые видны ему через боковое стекло...
Чуть притормаживая поочередно, транспорты миновали переезд - вправо и влево от него тянется железнодорожное полотно.
– Нормально идем, - проронил сидящий за рулем боец.
– Уже в "промзону" въехали.
– Вижу! Через пару километров будет поворот налево, - сказал Антон.
– А там уже и до цели рукой подать.
– А где мы находимся?
– решил внести свою лепту в разговор Козак.
– Мы уже въехали в Халеб?
– Че, сам не видишь?
– нехотя процедил Филин.
– Северная окраина...
– А кто тут верховодит? "Тапочники"? Или те, кто за Башара?
– Сейчас это типа "ничейная зона".
– А где армия?
– решил уточнить обстановку Козак.
– Они же вроде отбили Халеб?
– Тут что ни день, то обстановка меняется...
– Филин чуть сократил расстояние до идущего впереди джипа.
– Да и на хрен тебе знать? Ты что, командир? Сиди себе и сопи в обе дырочки.
– Ну... каждый солдат должен знать свой маневр.
– Ты пока еще не "солдат". Не обижайся, но ты у нас новичок. Посмотрим, как покажешь себя в деле.
– Ну ты меня и приложил, братело, - подал голос Антон.
– До сих пор в ушах звенит!..
Иван покосился на соседа.
– Если ждешь извинений, то их не будет, Сам первым на меня с ножом попер... Как голова?
– Трещит, мать ее... как с хорошего бодуна. Крепко врезал. По нашему, по русски.
Миновав индустриальную зону, вернее, то, что от нее осталось после осенних боев, колонна свернула налево. Причем, как отметил про себя Иван, на этом повороте остались одна из "тачанок" и микроавтобус.