По-другому
Шрифт:
Удар оглушает. Я на время теряю ориентацию. С трудом переворачиваюсь на бок, как раз тогда, когда перед носом показываются два ботинка размера эдак сорок седьмого. А уже знакомый голос гремит:
– Вы как? Руками-ногами пошевелить можете?
Глава 5
Кажется, нет.
Выругавшись под нос, склоняюсь над незнакомкой, а сам невольно цепляюсь взглядом за ее верхние девяносто. Ну, то есть не девяносто, там навскидку прилично больше, но… Твою ж мать, Ефрем! Как будто тебе мало нижних, на которые ты, старый мудачина, с минуту, не меньше, как озабоченный
Хмыкнув, веду взглядом выше и вдруг подбираюсь весь, узнав в свалившейся к моим ногам барышне жену находящегося в разработке летёхи. И вот какова вероятность того, что она оказалась в моем доме случайно? Да никакой. Выходит, я где-то просчитался? Или все же, учитывая обстоятельства…
Цыкнув на себя, еще раз ее окликаю:
– Эй! Вы меня слышите?
С губ Веры (кажется, ее зовут так) слетает легкий стон. Закусив губу, она с трудом приподнимается на локтях, отчего футболка на ее шикарной груди натягивается сильнее. Не без усилия разлепляет глаза:
– Вы так меня напугали!
Во взгляде и впрямь испуг. Испуг и влага. У меня на бабские слезы аллергия, но в этом случае как будто бы даже трогает. И это плохой симптом. Я бы сказал – отвратительный.
– Думал, здесь уже никого нет.
Так себе отговорка, учитывая, что когда я приехал, в доме горел свет. Но что еще я ей мог сказать? Ну, прости, залип на твоей заднице? Вряд ли бы Вера оценила такого рода откровенность. Хотя, если девку спецом подослали…
Садится, по-детски шмыгая носом.
– Здесь было много работы, вот я и задержалась.
– М-м-м, – тяну, одновременно с тем осторожно сжимая в руке ее узкую щиколотку.
– Что в-вы делаете?
А голосок-то дрожит. Что, девочка, страшно? Ну, правильно, бойся. Если я узнаю, что тебя подослали, красивые глазки тебя не спасут. Как и все остальное… Красивое.
– Проверяю, нет ли перелома.
Осторожно надавливая, большими пальцами веду вверх по маленькой аккуратной ступне. Розовые пяточки, розовые ноготки. Все такое нежное. Мягкое. Трепетное. Интересно, чего не хватало летёхе? Девочка ведь высший сорт. Я уже и не помню, что такие бывают.
– Нет, – облизывает губы, – нет, кажется.
– Если болит, лучше убедиться. Вот тут, да?
– М-м-м…
Резкий вдох. Больно дурочке, как бы она не старалась доказать мне обратное.
– Встать можешь? Отвезу тебя на рентген.
– Какой еще рентген? – моргает. – Да вы что? Просто растяжение. Я сейчас домою окно, и домой.
Опираясь на руку, осторожно встает. Смещает вес на одну ногу. Ну, больно ведь! Какого черта храбрится?
– И как ты собираешься в таком состоянии скакать по стремянке?
Покачнувшись, бросает на меня наполненный отчаянием взгляд. Что? Обиделась? Так я же из благих побуждений. О ее здоровье пекусь.
– Наверное, и впрямь не получится. А вообще я ведь почти закончила, осталось только насухо протереть.
– Обойдемся.
– Да? Ну, раз так, принимайте работу.
– Присядь, какая работа? К ноге надо приложить холод.
– Дома приложу, – бурчит.
– Пока ты до дома доедешь, уже будет поздно что-то прикладывать.
Под настороженным взглядом девицы беру пакет и, отодвинув в сторону стеклянную дверь, выхожу на мороз. Буквально вчера я с сыном полвечера избавлялся от наледи на крыльце. Глыбы льда так и лежат, присыпанные свежим снегом там, где летом по идее должна быть клумба. Твою ж мать! Сын…
С пакетом льда наперевес бегу к машине. Макс сидит там, где я его и оставил, втыкая в телефон.
– Пойдем.
Макс не реагирует. Но я уже привык к его особенностям. Если бы не чертов холод, стоял бы молча и ждал столько, сколько бы ему не понадобилось времени, чтобы обратить на меня внимание. А тут приходится настойчивей повторить:
– Пойдем, Макс. Я замерз как собака.
К счастью, это срабатывает. Не глядя на меня, сын выбирается из машины и идет по дорожке к дому. Поэтому я не верю во все эти россказни об отсутствии у него эмпатии. Да, может, он и не умеет выражать чувства, как любой другой парень на его месте. Ну, так я и сам в этом деле ущербный. Не зря же Максова мать меня при каждом удобном случае в этом упрекала. Есть в кого.
Переложив пакет со льдом в одну руку, достаю из багажника пакеты со жратвой. Я про нее тоже забыл, когда увидел свет в доме. И хоть меня предупреждали о том, что приедет клининговая служба, я один хрен кинулся проверять, что да как. Ну и проверил на свою голову.
Догоняю Макса в гостиной. Тот застыл, взгляд уткнул в пол. Черт! Надо было предупредить, что у нас тут… посторонние. Макс этого не любит.
– Это Вера. Она убирала и повредила ногу. Я ее отвезу в больницу. Сам поешь, хорошо? Разберешься?
Глядя поочерёдно то на меня, то на Макса, Вера твердо замечает:
– Никакой больницы. Мне уже лучше. За мной приедет подруга, вы не должны…
– Это не обсуждается. Если не хочешь в больницу, подкину до дома.
Потому как, может быть, и не должен, да. Но мне же надо выяснить, какую цель преследует эта девочка. Логичней всего предположить, что кто-то из ментов, крышующих здешних «бизнесменов», пытается ко мне вот так подобраться. Ведь на какой только козе эти ко мне не подкатывали, ага… И так, и эдак. Не то чтобы в лоб, конечно, скорее, осторожно прощупывали на предмет лояльности. А убедившись, что со мной каши им не сварить, не удивлюсь, если и к такому способу решили прибегнуть. Подослать кого-нибудь поближе к телу в надежде, что у меня мозг в трусы вытечет. И через нее пасти. Хер им, конечно, но показывать, что я раскусил их игру, тоже не стоит. Если подтвердится, что барышня подставная, я смогу вслепую ее использовать. Вкладывать в красивую бабью голову что мне нужно. А та пусть передает. И мы еще посмотрим, кто кого переиграет.
– Пойдем.
Прыжком, на одной ноге, Вера пробирается к стоящим на полу сумкам.
– Это мое.
– Я соберу. Стой тут. И лед пока приложи. Что ты на него смотришь?
Вера пугливо дергается от каждой моей гребаной фразы. То ли и впрямь у нее рыльце в пушку, то ли просто так реагирует с непривычки. Ну, бирюк я, что поделать? Не могу красиво завернуть. Да и не стремлюсь особенно, не для кого стараться. В большинстве случаев я даже не замечаю, что делаю что-то не так. И только она своими губками дрожащими, порхающими ресничками умудряется это как-то… подсвечивать. Прикрутив командные нотки в голосе, уточняю сипло: