По-другому
Шрифт:
– Это мы курицы?! – взвивается Ирка.
– Ир. Потом, – вмешивается Таня. – Вер, ты правда будешь с ним разговаривать?
Киваю. Ведь не отстанет же! Я Костика хорошо знаю.
– Тогда хоть в предбанник зайдите. Вон там, видишь, дверь?
Дверь действительно ведет прямо в парилку. Очень удобно. Можно выскочить охладиться, минуя другие комнаты. Мы с Костиком заходим в тесный коридорчик. Здесь меня моментально бросает в жар. Озябшие пальцы в сланцах начинают больно покалывать. А тут еще Костик хватает меня за руку:
–
– Я устроила? – не верю своим ушам.
– А кто?! Приперлась тут, выставила меня идиотом! И это перед новым начальником, дура! Что он теперь обо мне подумает?!
Слова Костика ввергают меня в шок. Стою, не в силах вымолвить ни слова, глазами хлопаю. Нет, я, конечно, слышала – абьюзеры часто используют такой прием, но за моим мужем ничего подобного не водилось. Пока я пытаюсь как-то осмыслить происходящее, Костик продолжает вопить:
– Ты следила за мной?! Ну? Кто тебя надоумил? Эти?! – намекая, видимо, на моих подруг, тычет в дверь.
– Кость, ты спятил? Изменил мне, привел какую-то прошмандовку в нашу компанию, а виновата я?
– Да с хрена ли сразу изменил? Что ты себе придумала? У тебя совсем крыша потекла, да?
– Прекрати меня оскорблять!
Я не девочка. Я понимаю прекрасно, что и для чего он делает. Почему хочет вывернуть ситуацию так, чтобы еще и меня виноватой сделать. Умом я все понимаю, да… Но, боже, как это обидно. И невероятно… И… У меня даже слов нет. Я будто заперта теснотой этого коридора с человеком, которого совершенно не знаю. И мне так страшно это осознавать, после стольких лет…
– Ты сама себя оскорбляешь! Какого черта ты приперлась вообще?
– Я приехала в спа! С подругами!
– Пиздеж! Где спа, а где ты?!
Слова мужа бьют наотмашь. Ломают до этого казавшиеся мне незыблемыми подпорки в душе. Это так больно, что меня едва не сбивает с ног. Обхватываю себя за предплечья, отстраненно замечая, что в процессе нашей ссоры я успела потерять последнюю защиту – простыню. И теперь стою перед ним в давно уже маленьком мне купальнике.
– Знаешь что? Ты, Кость, как напаришься, езжай к этой своей… Не надо домой. Там тебя больше не ждут.
Меня колотит. Не в силах вынести происходящее, я отворачиваюсь. За спиной раздается глумливый смех, а отсмеявшись, Костик напоминает мне, что вообще-то это его квартира, и если меня что-то не устраивает, то я могу валить на все четыре стороны. Меня никто не держит. Вот прямо так и говорит, да, а потом еще и дверью хлопает.
Абсолютно оглушенная, я остаюсь одна. Стою так какое-то время, собирая себя по кусочкам. И молюсь только, чтобы никто сюда не зашел, не увидел меня такой униженной и раздавленной.
Отмереть меня заставляют чьи-то приближающиеся голоса. Как пугливая курица, я толкаю первую попавшуюся дверь, чтобы выскочить на улицу, но по ошибке вваливаюсь в парилку. И ладно бы это. Но! Совершенно не готовая здесь оказаться, я едва не утыкаясь
– Решили попариться?
– А?! – вскидываю глаза. – Нет! Из-звините. Я, похоже, дверью ошиблась!
Вылетаю пулей. На этот раз безошибочно находя выход. Стыд обжигает щеки, стекает вниз по груди. Холода я не чувствую, хотя осталась в одном купальнике. Залетаю в спа. Падаю в ротанговое кресло.
– Ну, наконец-то, Вер! Как все прошло? Что этот мудак сказал? Отпирался?!
Мудак… Ах да! Они про Костика.
– Господи, девочки! Я такая дурочка. Я так влипла. Вы бы знали…
Почему-то случай в парной отодвигает произошедшее с мужем на второй план. Истерично хохоча, рассказываю подругам, что со мной только что приключилось. Прячу в ладонях горящие щеки. То хихикаю, блин, то рыдаю…
– Что, прям вот абсолютно голый?
– Совсем. Положил полотенце на лавку, чтоб зад не обжечь, и сидел в чем мать родила.
– Значит, там у полковника все в порядке, – без капли сомнения в голосе заявляет Ирка. И оно-то, конечно, да. Более чем. Но откуда ей знать?
– Откуда такие выводы? – утираю слезы.
– Сама подумай, будь у него какие-то комплексы по поводу размера, стал бы он так беззастенчиво демонстрировать свое хозяйство всем желающим?
Истерично ржу.
– Не то чтобы я прям желала его увидеть.
– Но увидела же. И что? Я угадала с размерчиком?
– Ирка, отвали. Мне сейчас не до этого совершенно.
– Ну, ведь интересно! Мужик этот у нас в городе не на последнем посту ведь будет...
– И что?
– А то! Все проблемы в мире от этого.
– От чего? От маленького члена?
– Естественно! Комплексы на какие только «подвиги» мужиков не толкают. А если мужик при власти… – Танюха поигрывает бровями, – его комплексы могут выйти боком многим.
– Если так, Ир, можешь спать спокойно. Там все более чем достойно.
Закрываю глаза. Но память настырно подсовывает картинки развалившегося на лавке в парной Меринова. Он немолодой – по крайней мере, на это намекают брутальные резкие морщины над переносицей и в уголках неулыбчивых губ и седина. Откуда мне знать, что он седой, если он лысый? Оттуда, что волосы растут не только на голове! О господи! Истерично касаюсь горящих щек. Вот это я вляпалась! Вот это я отмочила… И ведь вряд ли что могло сделать этот вечер хуже, а нет, оказывается, вполне. Какая же стыдоба!