По ком звенят кедры
Шрифт:
Вечером 20 декабря «Искатели» собрались в доме руководителя группы. Они бросили свои дома, имущество, работу ради того, чтобы подготовится к концу света и отбытию с планеты Земля. Ожидание было напряженным, преданность идее была полной. Но полночь минула, а тарелка так и не прибыла и мир продолжал существовать. Для «Искателей» это было горьким и обескураживающим разочарованием.
Но вместо того, чтобы развалиться группа стала еще более сплоченной и убежденной в своей правоте, чем раньше. Около пяти утра миссис Кич объявила, что она получила еще одно послание, в котором инопланетяне благодарили «Искателей» за то, что они спасли мир своей верой.
После вечера 20 декабря с группой произошли удивительные перемены. Если раньше они не стремились к пропаганде своих взглядов, то теперь
В данном случае мы видим характерное превращение небольшой интровертированной группы фанатичных последователей безумного лидера в жесткую экстравертированную секту. То же самое произошло в свое время с мормонами, адвентистами седьмого дня и многими другими культами. Любой рациональный аргумент, любое событие в жизни культиста чаще всего только усиливает веру в исключительность секты, в этическую правоту их учения. Тоже самое происходит и с анастасийцами.
Можно охотно принять как рабочую гипотезу, что, действительно Анастасия со товарищи спасла весь мир от разгрома, почище чингизхановского. Но, как обычно, появляется нестыковка. Как же так, не сама ли Анастасия утверждала, что есть законы, которые выше ее самой? Смотри, например «Пространство любви»: «Нарушив предначертанность событий, Владимир к цели и не мог прийти». То есть предначертанность нарушать бессмысленно.
Но ведь точно также ведут себя анастасийцы, предотвращая вселенскую катастрофу, через молитвы равнодушному и безличному вакууму.
Разве может слышать тот, у кого нет слуха и внимания к человеку?
Разве может закон отменить сам себя?
Зато с точки зрения психологии — все в порядке. Человек молится закону отменить катастрофу, которую сам же этот верующий придумал. И тут же убеждается в силе своей молитвы. Право слово, не так уж и трудно поверить во что угодно.
Только представьте себе: перед запуском очередного космического корабля собираются все техники, механики, программисты ЦУПа, наконец, сами космонавты во главе с Главным жрецом, простите с Главным конструктором, бухаются на колени и начинают радение. «О великий закон всемирного тяготения! Позволь нам недостойнейшим твоего внимания немножечко нарушить тебя! Заклинаем тебя памятью великого Ньютона, открывшего тебя миру! А ежели ты разгневаешься, то Главный Конструктор премии в твою честь лишиться!». [101]
101
В эзотерической «Энциклопедии символов, знаков, эмблем» (Астрель-Миф, М., 2002) на стр. 54 приведена великолепнейшая фотография — семь человек вздымают руки к небу. Подпись под фотографией (стиль сохранен): «Молитва Британских астрологов о предотвращении мировой катастрофы, предсказанной в связи с равнодействием восьми планет». Интересно какому Богу молятся астрологи, если они называют свое учение наукой? Уж явно не Христу, запретившему общение с астрологами и прочими волхвами. И каким образом можно умолить бесстрастные звезды? «О, красноглазый Марс! Не входи в трансцендент с Венерой в доме Луны». Так, что ли?
Идиотизм…
Так кого же умоляют дачники-анастасийцы, если там нет никого, с кем можно было бы поговорить?
Какие еще идеи наш анастасийский вакуум заполняет?
Еще и сатанизм, как оказывается…
«Понимаешь, я посчитала, что катастрофы происходят не только по вине не воспринимающих Истину (читай — людей. А.И.), но и от недостаточного эффективного способа донесения его».
Вот мы и увидели прямое обвинение Бога в нашей греховности. До такого даже Адам и Ева не додумались, когда нарушили первую заповедь и скушали яблоко. Они то друг на друга вину сваливали, то на змея.
А тут Анастасия «посчитала», что Бог не прав. Ну, не придумал Всеведущий способа. А она придумала.
Вот он — новый бунт против Бога. Тут даже не «будете как боги» (Бытие. 3–5). Тут — «буду выше Бога!»
Тут даже слово вакуум не спасает. Ибо, вакуум не может придумывать способ донесения истины.
На мой взгляд, Анастасия общалась, конечно, не с Богом. «Никто не может сказать, какой у Него голос. Его ответ как бы рождается, ну в форме открытия, собственной вдруг возникшей мысли».
То есть сама с собой разговаривала. И сама себе придумала ответы на тему спасения человечества.
Первый ответ: нужно найти способ позволяющий узнать и «ощутить удовольствия иные». Какие именно — не уточняется. Но подразумевается, что люди должны бросить все и бежать за этими удовольствиями.
Второй ответ: Соединить противоположности. «Ну вот, например, когда две противоположности человеческого мышления при комментированности Аватамсаку слились в новое динамическое единство. В результате сформировалась философия Хуаянь и Кэгом, воплощая в себе большее совершенство элементов мировоззрения, параллели к моделям и теориям, как в вашей современной физике».
Эту фразу анастасийцы обходят стороной.
Не мудрено. Эту фразу из них мало кто понимает. Я пробовал. Записал на листочек и спрашивал своих знакомых анастасийцев — о чем это? Большинство пожимали плечами и говорили: «Это что-то из области то ли японской, то ли китайской философии».
По своему обыкновению, Мегре привирает. Или путает. Или попросту ворует идеи.
Откроем книгу Фритьофа Капры «Дао физики», главу 6 «Буддизм». Книгу, весьма почитаемую нью-эйджерами и прочими эзотериками.
«Философия буддизма достигла расцвета в учении школы Аватамсака, которая опирается на сутру того же названия. Эта сутра считается душой буддизма Махаяны, и Д. Т. Судзуки говорит о ней с вдохновением и благоговением: «Что касается «Аватамсака-сутры», то она является обобщением философии, морали и знаний буддизма. На мой взгляд, величие рассуждений, глубина чувств и масштабность композиции, явившиеся в этой сутре, не встречаются более ни в одной из церковных литератур мира. Жизнь бьет ключом в этой сутре, и ни один религиозно настроенный человек не может расстаться с ней, испытывая жажду или утолив ее лишь наполовину». [102]
102
То, что Аватамсака-сутра — величайшее религиозное произведение может утверждать только правоверный буддист. Мусульманин назовет таким произведением Коран, иудей — Тору и Талмуд. Христианин, естественно, Евангелие. Ну а анастасиец — 8-серийную мелодраму «звенящих кедров». А лично мне весьма симпатична «Беседа разочарованного со своей душой», найденная на папирусе на плато Саккара близ Мемфиса. Не удержусь, чтобы не процитировать:
Злодей, убивает, смеются все над убитым.
С кем говорить мне теперь?
Грабят повсюду, сосед крадет у соседа.
С кем говорить мне теперь?
Славят бесчестных, врагами становятся братья.
С кем говорить мне теперь?
Лишь чужеземцы еще справедливы
С кем говорить мне теперь?
Все лица скрывают, бояться взглянуть друг на друга.
С кем говорить мне теперь?
Жадность во всех во всех сердцах, не на кого положиться.
Именно эта сутра послужила основным источником вдохновения для китайских и японских мыслителей, когда буддизм Махаяны получил распространение по всей Азии. Контраст между китайцами и японцами, с одной стороны, и индийцами-с другой настолько значителен, что даже утверждают, что они представляют собой две противоположности человеческого мышления. Первые практичны, прагматичны и настроены на мысли об общественном, вторые обладают богатым воображением, склонны к метафизике и к сверхъестественному. Когда мыслители Японии и Китая начали переводить и комментировать «Аватамсаку» — одно из величайших произведений индийского религиозного гения, две противоположности слились и организовали новое динамическое единство. В результате сформировалась философия китайской школы