По краю каменного сердца

Иватанов Данил

– Можешь лечь там, только покрывало не снимай, а то ты в уличном.

– Как мило с твоей стороны.

– Будь моя воля, ты бы ночевала на улице, но раз ты девушка, то сделаю поблажку.

– Премного благодарна. Тогда… – девушка поднялась из-за стола и, пройдя к раковине, принялась мыть за собой кружку одной рукой, – …пойду спать прямо сейчас.

Безразлично кивнув, Иватани прошёл к дивану и завалился на правую его часть, стараясь не задевать мокрую сидушку рядом. Закинув ноги на стол, он дотянулся до пульта и джойстика, включая телевизор и включая приставку, чтобы немного поиграть на ночь глядя. Однако, пока программа запускалась, Дин из интереса обернулся к Каэдэ, которая, видимо, решила немного похозяйничать и убраться на кухне. У него не было желания её отговаривать, раз хочет, то пусть, однако его немного смутил сам факт, что в его квартире

находилась такая красавица. Несмотря на своё специфично-грубое общение, Дин не мог избавиться от странного чувства, которое возникало, когда он смотрел на Мори. Это было что-то очень похожим на интерес с примесью какого-то совсем уж инородного ощущения, которое парень не был в состоянии описать. Мори была столь женственной и утончённой, что он просто не мог оторвать взгляда. Всё, начиная чертами лица и заканчивая пропорциями тела, казалось словно нарисованным, будто таких людей и вовсе не может существовать. Засмотревшись на девушку, Иватани не заметил, как Каэдэ закончила уборку и обернулась к нему, не понимая, почему он так на неё смотрит.

– Всё хорошо? – мягко поинтересовалась она, подходя ближе.

– Д… да. Порядок. Просто залип немного. Последнее время сильно устаю, и голова иногда отключается.

– Нелегко тебе, наверное, приходится. Мы ищем преступников целыми организациями, а ты делаешь это только со своим отделом.

– Выбирать не приходится, тут уже дело принципа. Либо так, либо всё бросаю и жалею об этом до конца жизни.

– Всё ради матери, да? – Каэдэ присела на подлокотник дивана, сравнявшись с Дином по росту, хотя в обычном положении еле доставала ему до груди.

– Она была для меня всем. Если бы у меня не было возможности отомстить её убийцам, то, думаю, я бы выпилился ещё год назад. Я никогда не чувствовал себя так плохо.

– Могу тебя понять. Я тоже осталась без мамы, она просто ушла от нас, когда мне было девять. Я очень её любила и очень долго плакала, думая, что она ушла из-за меня. Казалось, что я очень плохая дочь. Если бы не мой папа, то боюсь даже представить, какой бы я выросла.

Дин не мог даже представить, что было хуже: когда родной человек умирает или уходит по своей воле. И то и другое было одинаково ужасно. Ужасно настолько, что он не мог передать словами.

– Ты смогла это принять? – с толикой опаски спросил Дин.

– Не смогла. Часто вспоминаю об этом по сей день. Кажется, что она вот-вот вернётся и снова будет жить с нами. Многие мирятся с такими вещами, но я просто не смогла. Кажется, я проживу с этим до конца жизни.

– Думаю, я тоже не смогу принять то, что мама умерла. За год мне не стало легче ни на каплю. Если и станет, то точно не скоро.

Разговор застыл на месте после этих слов. Каэдэ отвела взгляд, а Дин просто упёрся в пол, понимая, что сказанное им всё же стоило оставить при себе. Он считал, что его переживания – это сугубо его проблема, и не стоит распыляться с ними на остальных, однако по причине, которую он сам не знал, он всё же решил выговориться Каэдэ.

– Слушай, – попытался возобновить диалог Дин. – Ты же так и не сказала, почему ты решила пойти в спасительское дело.

Мори недолго потупила взгляд в Иватани, после чего слезла с дивана и стала неспешно удаляться в сторону спальни. Дойдя до двери, она остановилась и, не оглядываясь, сказала:

– Спокойной ночи, Дин.

Прикрыв за собой дверь, она выключила свет и затихла. Одноглазый же остался наедине с собой. Играть ему как-то расхотелось.

***

В эту ночь Каэдэ совсем ничего не снилось. Не то из-за усталости, не то из-за общего переутомления на последних заданиях. Как известно, самый здоровый и крепкий сон – это сон без сновидений, так как мозг не отвлекается на них и полностью занимается восстановлением организма после тяжелого дня, а потому это было только к лучшему. Спала она тихо, совсем не ворочаясь и не просыпаясь. В какой-то момент Каэдэ сквозь сон почувствовала некую тяжесть на себе. Однако посреди ночи она сквозь сон почувствовала, будто её кто-то обхватил. На мгновение ей стало тепло и спокойно, но эти ощущения были абсолютно мимолётны. Всё быстро вернулось в привычное состояние, и та секунда умиротворения осталась где-то позади, будучи столь эфемерной, словно и вовсе не было.

Рано утром, когда солнечные лучи стали проникать в комнату сквозь незанавешенное шторами окно, веки спящей Мори дрогнули. С трудом проснувшись, она ощутила лёгкую тяжесть по всему телу, однако в противовес тому смогла почувствовать, что сон выдался вполне себе хорошим. С трудом

поднявшись, девушка сладко потянулась и, поняв, что в квартире абсолютная тишина, решила, что сейчас самый момент лишний раз убедиться, что Дин не скрывал чего-то важного. Немного придя в себя после сна, Мори стала осторожно обыскивать всю комнату на предмет наличия чего-то сомнительного. Только вот в комнате было совсем уж мало мебели: кровать, письменный стол, прикроватная тумбочка и шкаф-купе. Письменный стол был завален бумажной макулатурой, состоящей из разорванных записок Иватани, неактуальных уже как пару месяцев газет, парой плакатов с разыскиваемыми преступниками и какими-то накладными и квитанциями, среди которых был счёт за воду и свет, который был чуть ли не нулевой. В шкафу помимо мизерного количества одежды Мори удалось найти небольшую стопку достаточно старых книг каких-то не особо известных авторов, пакет со сложенными и выцветшими от времени плакатами Калифорнийских красот и пару учебников по медицине и оказанию первой помощи. Самое интересное оказалось в тумбе – там лежал заряженный, но не взведённый пистолет, небрежно прикрытый открытой на середине мангой. Спешно прикрыв ящик, девушка встала посреди комнаты, осматриваясь вокруг ещё раз. Удостоверившись, что ничего криминального не было обнаружено, она вышла в зал, стараясь как можно тише открыть дверь. В зале в положении сидя спал Дин, сложив руки на груди и свесив голову. В тот момент в девушке проснулся неподдельный интерес, который она не могла и не хотела перебороть. На цыпочках подобравшись к спящему Иватани, она замерла и присмотрелась. Спал он ну очень крепко, ибо даже приближение Каи его не разбудило. Тёмно-русые волосы рассыпались по его лицу, закрывая правый глаз. Рука девушки потянулась сама собой. Любопытство взяло верх. Кончики пальцев дотронулись до его лба и легким движением отодвинули пряди волос. Каэдэ невольно улыбнулась, ведь даже во сне у парня было чересчур серьезное лицо, словно он чем-то недоволен. Пальцы осторожно проскользнули по контуру лица до подбородка Иватани, а взгляд упал на шрамы в области губ. Секундная заминка дала ей морально подготовиться, и Каэдэ очень аккуратно, еле касаясь, провела большим пальцем по одному из шрамов, чуть задевая губы. Но и на этом она не остановилась. Указательным пальцем она прошлась по всей длине самого большого шрама Иватани, который тянулся от верха лба до самой челюсти. Она находила в этом что-то притягательное, что-то, с чем не часто столкнешься. Её завораживал и вид таких шрамов, и сама возможность безнаказанно вторгнуться в чужое пространство, чтобы их коснуться. Нервно оглянувшись, будто в комнате должен был быть кто-то ещё, Мори вернулась к Дину, но на этот раз касаясь не лица, а его шеи. Её сердце забилось чуть быстрее, но это лишь подогрело её интерес. Она попыталась пробраться ниже к ключице, но Дин резко вдохнул носом, открыл глаза и схватил девушку за запястье, выламывая его в обратную сторону, отчего Каэдэ с испугу крикнула, отпрыгивая назад.

– Больно-больно, пусти! – жалобно просила она, пока Дин с широко открытыми глазами смотрел на неё, не понимая, что происходит.

Окончательно проснувшись, Иватани медленно отпустил Каэдэ, чтобы оставить ей хотя бы одну целую руку. Протерев глаза, он вопросительно взглянул на неё, а после оглядел квартиру, не понимая, что случилось.

– Прости, пришла тебя будить, и, видимо, напугала… – тихо проговорила Мори, разминая чудом уцелевшую руку.

– Я не хотел…

– Всё хорошо, я понимаю, – перебила его девушка. – Пойду умоюсь, если ты не против.

Покачав головой, Дин потянулся за телефоном, чтобы посмотреть, сколько времени. Мори же, облегчённо вздохнув, направилась в ванную, попутно странно смотря на Иватани, который этого не заметил. Сев на край дивана, он включил телефон и глянул на часы, которые показывали пол одиннадцатого утра. Помимо этого, поверх обоев висело сообщение от отца, в котором он спрашивал, в порядке ли он. Судя по дате, оно пришло ещё вчера, но из-за общей суматохи не удалось его прочесть. Хотя парню не особо-то и хотелось. Мысленно послав родителя на все четыре стороны, одноглазый выделил себе выходные на ближайшую неделю. Дин совсем не горел желанием как-то контактировать с отцом после предыдущего разговора. Чистая гордость, не иначе, но такое было в каждом мужчине в их семье.

– Дин, – послышался голос Каэдэ позади.

– М? – Дин оторвался от телефона и посмотрел на выглянувшую из-за двери ванны Каэдэ, которая явно была чем-то смущена.

– Я не могу снять футболку… лонгетка мешает.

– Тебе помочь?

– Да, пожалуйста.

Медленно встав во весь рост, Иватани разогнулся в обратную сторону, хрустя всей спиной от первого до последнего позвонка. Мысленно проклиная всё на свете и зарёкшись спать в положении сидя, Дин дотопал до ванны и зашёл внутрь, где его уже ждала вставшая к входу спиной Каэдэ.