По краю каменного сердца
Шрифт:
– А из приятного?
– Всего хорошего, сэр.
Работники оперативно собрались и покинули помещение, да так, что сложилось ощущение, что их будто и не было. Даже стулья за собой подвинули на изначальное место. Разговор получился не из продолжительных, однако всё равно сумел оставить неприятный осадок.
Лёгкий толчок в плечо заставил отца обернуться. Дин указывал пальцем на телефон, что лежал внутри нагрудного кармана. Молча передав его сыну, Ода принялся поднимать с пола оставленный пакет. Одноглазый же, разблокировав экран, на секунду остановился. На обоях красовалась старая картинка, где все трое членов семьи смеются за столом, будучи перемазанными мороженым. По непонятной причине Иватани не мог вспомнить, кто сделал это фото. Присмотревшись получше, Дин приметил целую тарелочку с мороженым и клубникой, стоящую где-то на краю стола. Неожиданно ему приспичило стошнить, но эту потребность он быстро подавил, сделав глубокий вдох. Фантомная боль прижгла голову, дабы та прекратила поднимать вещи, которые стоило забыть. Быстро отогнав все рудиментарные мысли, Иватани открыл фронтальную камеру и присмотрелся в дисплей. Как и ожидалось, ни черта хорошего. Даже на самом качественном кожаном бумажнике нет столько швов, сколько сейчас было на молодом лице. То-то ему было сложно говорить. Отёк ещё не до конца сошёл, ибо миновало лишь два дня. Швы стягивали губы в двух местах, скулу, щёку и бровь со лбом. Крепко же досталось. А глаз… был полностью чёрным. Крови в нём было слишком много, настолько, что даже радужку уже было не разглядеть. Зрачок слился с чёрным пятном, создавая беспросветную зону. Хотелось высказать всё одним словом, да вот только отец не оценит. Помимо будущих рубцов и шрамов, на лице были глубокие царапины и огромные гематомы, что почти полностью покрывали область головы. Даже клок волос с виска отсутствовал. И ведь повезло так неудачно приземлиться. Отложив телефон, парень поджал колени и, положив голову на них, стал наблюдать за отцом.
– Знаешь, а я ведь когда-то хотел такой же шрам, – признался Дин, смотря на длинный шрам отца, проходивший прямо поперёк носа.
– Серьёзно? Это же выглядит так себе.
– Ну, я тогда был ребёнком и думал, что это круто. Но теперь твой полушрамик на носу не сравнится с моими мужицкими шрамаками, – наигранно хвастался младший Иватани, разводя руками
– Прекращай, на тебя теперь ни одна девчонка не посмотрит, – наконец немного улыбнулся Ода. – Слушай, раз ты такой разговорчивый сегодня, может, тогда расскажешь, как ты отхреначил пять человек в одного?
– Мама тебе уже рассказала? – виновато глянув на отца уточнил парень.
– Конечно. Первым же делом позвонила, и начала меня отчитывать, что я даю тебе не самый нужный пример. Эта женщина просто не понимает, что некоторым товарищам необходимо прописать в рожу.
– Ну, отхреначил, как ты и учил. Резкий проход в ноги, подсечки и никакой фиксации на одной цели. Только пару раз по морде пропустил, но это дело такое – фигня. Ладно, неважно. Чего ты там хоть принёс?
– А, да, фрукты и сок.
– Апель… – начал, но не успел договорить Дин, ибо его моментально прервал отец.
– Да, апельсиновый. Блин, успокойся уже. Все в семье уже давно знают, что ты только его пьешь.
От столь простого и в какой-то мере глупого диалога на лице юноши появилась еле заметная улыбка. Точнее, можно сказать, что он наконец расслабил брови, отчего смотрелся не столь угрюмо, как прежде. На самом деле особенность хмурого выражения лица у него досталась от отца. Они были с ним как две капли воды, и различали их только морщины, наличие щетины и шрам на носу Оды. Немного времени пройдёт, прежде чем эти двое станут как близнецы.
– Ну так что? Что случилось в школе? – всё же решил прояснить вопрос Ода.
– Честно?
– Нет, набреши. Я же детектив, займи меня маленькой задачкой.
– Ну тебя. В общем, я защитил учителя, а эти сукины дети разорвали мне сумку за это.
– Воу, молодой человек, поаккуратнее с выражениями. У тебя мать в комнате находится.
– Не смешно… – вновь нахмурившись, отрезал парень.
– Л-ладно, прости… Продолжай.
– У нас математик по имени Шибата есть. Полный, с очками и очень мягким характером.
– О-о-о, – понимающе протянул офицер. – Самый что ни на есть лакомый кусочек для юных умников.
– Да не говори. Его давно донимали, так что я решил действовать открыто, чтобы они окончательно всё поняли.
– Но… – затянул Ода, чтобы сын продолжил сам.
– Но сам знаешь. Люди не меняются, тем более такие. Я кинул стул в одного, а второму разбил рожу.
– Да ну. Чтобы ты и начал драку первым? Поверить не могу.
– Я такой человек. Сначала терплю-терплю, а потом… терплю-терплю. Ну и… терпел я, как-то, значит, шестнадцать лет.
– Пожалуйста, прекрати, если ты не хочешь, чтобы я разбудил Суми смехом, – давясь улыбкой, прокряхтел Ода.
Оглянувшись на маму, отгороженную шторкой, Дин слегка виновато улыбнулся и посмотрел на отца.
– Только маме не говори, хорошо?
– Могила, – комично сложив руки на плечах, сказал Ода.
– Я одному хрену руку сломал во время драки. Сказал, что если он кому-то разболтает, то сломаю и вторую.
– Сын… Любой хороший отец скажет, что ты был неправ. Но кто сказал, что я хороший? Ха-ха! Блин, порой я думаю, что было ошибкой отправлять тебя на уроки этой хреновой гитары вместо смешанки.
– Ты сам меня бою обучил. Помогает, как видишь. А с гитарой… Ну, хотя бы маму порадовал.
Ода схватил паренька за плечо и начал трясти, однако второй мигом заойкал, начиная отбиваться.
– Да хватит. Кожа ужасно жжётся.
– Извиняюсь. Ты же знаешь, я тактильный очень.
– К сожалению, – вздохнул парень, потирая пульсирующее плечо.
– Ой, не надо мне тут. Уж мы-то с мамой знаем, что ты тот ещё любитель обниматься.
– Ага. Был им лет до десяти.
– Но для нас ты всё ещё маленький Динчик, которого мы хотим обнимать.
– Ещё раз назовёшь меня так, и я сломаю тебе нос.
– Боец, блин. Тебе до батьки ещё расти и расти! Вот подкачаешься, и пожалуйста, бодайся со мной сколько влезет. А то твой старик уже совсем размяк. Кисель с пистолетом, вот честно. Сколько не задерживаем уродцев, так все сопротивляются. Тайзером или огнестрелом их успокоить можно, да вот только усилия для этого не нужны. Скука, одним словом.
– Угу, особенно скучно твоим ребятам, у которых шлема шейные позвонки выдавливают, а броники под двадцатку весят.
– Ох, не начинай.
Так и продолжался вечер. Много разговоров ни о чём, много смеха и шуток. Даже и не верилось, что подобное может происходить в подобной ситуации. Хотя… Прошли подобное один раз, пройдут и второй. Самое главное – думать, что проблемы нет. Проблема – это когда ты уже умер. Всё остальное – лишь жизненные перипетии.
Так ведь?
Под ночь отец ушёл домой. После него осталось истинно хорошее настроение. Давненько Дину не приходилось так много болтать с ним. Что уж говорить, разговоры — далеко не самая сильная сторона парня. Тем более, если это касается личных тем. Обидеть грубостью, выпалить что-то, не подумав, ненароком оскорбить… Всё это он умел похлеще остальных. Однако даже так ему удалось без происшествий провести целый вечер наедине с отцом, который то и дело косился на Суми. Тяжело вести себя столь непринуждённо, когда за твоей спиной лежит жена, которая словно ногой в могиле. Теперь же, когда в палате никого постороннего, можно было вздохнуть спокойно. Очередной визит доктора ограничился лишь разговором о последующем обследовании Суми, которым будет заниматься некто по имени Маноду Но Мори, однако Дину это имя было неизвестно. Ему оставалось только ждать и надеяться, что всё пройдёт удачно.