По краю Вечности
Шрифт:
— Запомни, — легко согласилась я. — И запомни не только то, что я сделала, но и то, что получилось.
— Забудешь такое… — теней на стенах стало больше, а вокруг него свет… потемнел, поседел — не белел, а тускло серебрился.
— Однажды ты меня поблагодаришь, — я заправила постель. — Иногда для осознания и понимания требуется целая жизнь, и однажды ты поймешь.
— Очень сомневаюсь.
— Тогда говорить больше не о чем, — я подоткнула одеяло. — И если ты закончил… то у меня куча дел. И проведать Эраша, и…
— Я тебя ни на шаг к нему не подпущу!
— Ой,
И я едва на крик не сорвалась, доказывая свою правоту, а так нельзя. Он же сейчас… загорится. И выжжет себя, недоучка. Нужен другой подход. С чего он так разволновался, почему не хочет видеть Эраша темным? Второй вопрос. На который, впрочем, если покопаться в нашем общем прошлом…
— Джаль, сядь, не стой над душой, — и несильно подтолкнула его к стулу. — И заклятья… убери. Не буду я с тобой драться — ты еле живой. Убери заклятья, говорю.
Удивительно, но он послушно сел и сжал в кулаках искры белого огня. Но смотрел так, что мне было не по себе. Кажется… я его боюсь. Впервые в жизни. Уж лучше бы орал…
— А теперь помолчи, — я села напротив него на лежак. — Ты боишься, да? Я помню, как ты боялся меня — после того поединка с Саей, когда я создала пламя. И я помню, как ты боялся за меня, когда по ступени расползлись слухи и сплетни, когда появился Молчун… и вообще. И я знаю, как ты переживал. За то, что я… такая. Которую не принимают и ненавидят — на всякий случай, темная ведь. И теперь ты боишься, что Эраша ждет та же участь? Быть нелюбимым изгоем? И боишься, что не успеешь о нем позаботиться?..
Он не ответил, но я и так все поняла.
— Джаль, — сказала как можно мягче, — у Эраша такой судьбы не будет. Он источник — мощный источник силы мрака. И он по-прежнему Перекресток — этот дар я сохранила. И за ним очередь выстроится из магов и ремесленников, и темные на него молиться будут, а остальные — хвостом ходить, переманивая… Да, бояться будут. Но он не останется одиноким и никому не нужным. И найдутся те, кто рассмотрит за сущностью темного источника человека.
Помолчала и тихо добавила:
— Ты же рассмотрел. И полюбил. Вопреки тому, что я… такая. Вопреки тьме. И моей покореженной судьбе. И, чтобы принять сущность Эраша, разберись-ка со своим отношением ко мне. Не как к искателю. А как к темной. Это тебе действительно нужно. Я однажды уйду, а парень так и останется твоим племянником. Даже будучи темным. Ты же не станешь его бояться? И ведь не боишься сейчас?
И где-то чем-то я его зацепила — к сожалению, неприятным. Джаль вскочил и опять засверкал:
— Знаешь, Рейсан… — но разразиться обещанным скандалом не успел.
— Дядь, не кричи не нее… Уже ничего не изменишь.
Мы обернулись. У порога палатки, придерживая полог, стоял Эраш. Похудевший, бледный, но взгляд решительный… черный. Я растерянно посмотрела на Джаля, а тот выразительно поднял брови — мол, сама виновата, и я ругаться не просто так пришел. А я… не предусмотрела. Не ожидала подобного. Не просто цвет радужки изменился — голубые прежде глаза сочились тьмой. Как над горячей кружкой чая поднимается пар, так и его глаза «парили» мраком.
— Эраш, — я неловко кашлянула, — тебе дядя не говорил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?
— Он всегда подслушивал…
— Эраш, ступай в постель! — перебил его Джаль.
— Нет, я хочу поговорить, — твердо заявил парень. — Рейсан, тебя можно… поговорить?
— Поговорить — можно, — я встала и надела плащ. — И даже нужно. Джаль, не стой истуканом, иди к периметру и займись своей группой. А лучше по домам всех распусти. Толку-то от них…
Подошла к выходу, выпихнула из палатки Эраша, обернулась, внимательно посмотрела в сумрачные глаза Джаля и тихо сказала:
— У меня не было выбора. И у него — тоже. Все решил случай. Это правда. Я часто обманываю по мелочи, но в серьезных вещах — никогда. Тем более тебя.
(11)
* * *
Мы с Эрашем медленно брели по периметру, по пятам преследуемые Молчуном. Под нашими ногами шуршал, погоняемым ветром, черный песок. Разгоняя тучи, над долиной сияло солнце. И впервые не шел дождь, лишь в воздухе витал слабый, прелый запах сырости. Отличная погода для поисков, кстати.
Остановившись, я присела на корточки и нарисовала на земле знак общего поиска.
— Это еще зачем? — удивился мой спутник.
— Надо же мне чем-то заняться, пока ты собираешься с мыслями и сочиняешь вопросы, — отозвалась я, направляясь к первой метке.
— Я… — Эраш неуверенно запнулся.
— Не торопись, — усмехнулась я. — Я никуда не спешу, и тебе спешить не советую. Поброди, подумай, привыкни смотреть на мир другими… глазами, — тьма, и угораздило же получить такое… Интересно, а есть заморачивающие заклятья, чтобы… — А я подожду.
Я успела проверить все метки и присела на сумку глотнуть чая, когда парень наконец решился.
— Рейсан, что мне делать? — он сел рядом со мной, вытянув ноги и с тоской глядя вдаль.
— А ты как думаешь? — я улыбнулась.
— Ну… учиться, наверно? — неуверенно предположил Эраш. — Прийти в братство и остаться там?
— Это потом. А сейчас?
— А что сейчас? — переспросил уныло.
— А ты подумай, — предложила я. — Мне не жаль совета, но тебе пора думать собственной головой и слушать самого себя.
Он замолчал, изучая черту далеких скал. Я же искоса наблюдала, как парень морщит нос и щурится, как взъерошивает ветер непокорные рыжие кудри и возвращает на бледные впалые щеки румянец. Удивительно: он побывал на пороге Вечности, но не изменился внешне, как мы с Джалем. Видимо, дело в источниковой сущности, которая снова его сберегла. Все те же рыжие вихры, большие удивленные глаза, веснушчатое лицо и высокая худая фигура. Но глаза… Будет Хлоссу задачка.