По лезвию грани

Эндрюс Илона

— Добро пожаловать в поместье Камарин.

Он протянул ей руку, она оперлась на нее и вышла. На верхней площадке лестницы их ждали трое. Мужчина, несомненно, был голубокровным: высокий, широкоплечий, сложенный для битвы. Его лицо было классически красивым, особенно потому, что он собрал свои длинные светлые волосы в низкий конский хвост. Прическа подчеркивала мужественный подбородок.

Женщина рядом с ним, должно быть, была Розой. У нее была идеальная фигура, не то, чтобы худощавая, но и не пышная, а скорее подтянутая. Лицо у нее было нежное, с тонкими чертами и большими глазами, обрамленными густыми ресницами,

за которые в какой-то момент своей жизни Шарлотта отдала бы правую руку. Ее принадлежность к Грани была очевидной. Ее выдавало не отсутствие красоты или самообладания, а выбор стиля. Он ей слегка не подходил, а для высшего общества это было все равно, что повесить на шею табличку с надписью «Дилетантка».

Ее платье, вероятно, было сшито по последней моде — ткань была хорошего качества, и работа выглядела безупречной, но бледно-желтый, привлекательный сам по себе цвет, не льстил ее коже. Ее прическа была чересчур изысканной для домашнего вечера, а локоны были завиты по зимнему варианту, явно не для поздней весны. Все это больше подходило женщине чуть постарше, которая заслужила право отклоняться от последних тенденций в моде в силу своего статуса, достижений или репутации. Роза же все еще находилась в той возрастной категории, когда женщины должны быть на пике моды. Скорее всего, она брала в пример другую женщину, возможно, мать графа или его старшую сестру.

Камарины наверняка наняли стилиста, но ни одной женщине не хотелось, чтобы ей постоянно твердили, что ей не хватает вкуса. Если рассказы Элеоноры о характере Розы были правдой, она либо выходила из себя и увольняла стилиста, либо, что более вероятно, консультировалась с ним только по особым случаям. Она ни в коем случае не совершала никаких преступлений против моды, но и в тоже время она никогда не станет примером для того, что нужно взять на вооружение.

Присмотревшись, стало видно, что граф тоже предпочел немного устаревший покрой своей одежды. Он все понимал, осознала Шарлотта. Он знал о промахах Розы, и специально так одевался, чтобы соответствовать ей. Ее так любили. Знакомая боль, притупленная временем, пронзила Шарлотту. У них было то, чего она так хотела, но в чем ей было отказано. Розе очень повезло.

Слева от Розы стояла девушка, не старше пятнадцати лет. Шарлотта посмотрела ей в лицо, и ей пришлось изо всех сил стараться не посмотреть вновь. Девушка была необыкновенно красива. Не просто красивая, а очень красивая, почти потрясающе красивая. У нее был идеальный овал лица с заветными высокими скулами и маленьким, но пухлым ртом. Ее нос наводил на мысль о чем-то экзотическом, его линии были прямыми, но немного необычными для Адрианглии, а глаза подчеркивали это. Большие, широкие, но слегка удлиненные в уголках, они намекали на какую-то тайну, какое-то необычное наследие и обещание опасной грани. Она была не просто потрясающей, она выглядела интересной, что было бесконечно важнее, чем классическое совершенство или красота. Она могла бы войти в бальный зал полный людей, и каждый из них остановился бы, чтобы еще раз взглянуть на нее.

Эта темная навязчивая красота казалась знакомой, но они точно не встречались раньше. Шарлотта была в этом уверена.

Ричард раскрыл объятия.

Девушка бросилась вниз по лестнице.

Он поднял ее на руки и обнял, и Шарлотта поняла, почему она решила, что видела ее раньше: в этом прекрасном лице

были отголоски внешности Ричарда. У него есть дочь? Нет, этого не может быть… он сказал, что бездетен.

— Ричард, — сказал Деклан. — Рад видеть тебя целым и невредимым. Почему мальчики с тобой?

Роза смотрела мимо них на своих братьев.

— Что-то случилось? Почему вы двое так выглядите?

Джордж глубоко вздохнул.

— Просто скажи это. — Джек протиснулся вперед, встав перед братом.

О, нет.

— Бабушка умерла. Папа работал на людей, которые ее убили. Джордж убил папу, хотя и не признается в этом.

Шарлотта смотрела прямо на Розу и точно увидела момент, когда мир другой женщины разлетелся на куски.

* * *

ШАРЛОТТА сидела в мягком кресле в кабинете Деклана Камарина. Ричард отдыхал в соседнем. Девушка сидела у его ног на полу, как преданный щенок, ее поза совершенно не соответствовала ни одежде, ни возрасту. Их следовало бы представить друг другу, но у всех были дела поважнее. Где-то в доме Роза пыталась понять, что произошло. С ней были ее братья. Шарлотта пыталась хоть как-то утешить ее, но было совершенно ясно, что Розе нужно уединение, поэтому она пошла с Ричардом.

Сидя за столом, Деклан закрыл красную книгу.

— Доказательства убийственны.

— Это указывает на прямой финансовый след, — сказал Ричард.

— Безусловно. — На лице Деклана застыло мрачное выражение. Она ожидала, что он будет более радостным. Возможно, он был шокирован содержанием книги, а может прямое последствие трагедии, которую пыталась преодолеть его жена, так ошеломило его. — Это просто идеальный расчет. Положение Бреннана в Министерстве внутренних дел позволяет ему быть в курсе дел моего офиса. Он курирует внутреннюю безопасность. Мои люди по закону обязаны информировать Министерство внутренних дел о любой операции, требующей перевозки более десяти Маршалов. Он знал, куда мы нанесем удар, еще до того, как мы успевали туда добраться.

Деклан замолчал.

— И что же, милорд? — мягко подсказала Шарлотта.

Он посмотрел на нее.

— И если бы это был кто-то другой, кроме Бреннана, я бы немедленно отреагировал.

Ричард наклонился вперед, сосредоточившись.

— Цифры не лгут. Проверь его счета. Ты увидишь запись о произведенных ему платежах.

— Если бы это был кто-то другой, одного моего имени и положения было бы достаточно, чтобы мгновенно получить доступ и изолировать подозреваемого от любых каналов влияния. Но в данном случае он кузен короля, — сказал Деклан. — Его любимый кузен, человек, которого король считает своим младшим братом. Я знаю Бреннана. Он умен и плавает в водах Министерства внутренних дел так, словно владеет ими. Он не делает ошибок.

— Если я потребую аудиторской проверки, основанной на существовании этой бухгалтерской книги, мне придется бросить все свое влияние и всю репутацию отца и матери, только чтобы войти в дверь. Книга будет просмотрена полудюжиной людей, ни один из которых не захочет приколоть мишень к своей груди. Бреннан узнает об этом почти сразу. Кто-то скажет ему это просто ради шанса быть приглашенным на следующий королевский пикник. Меня спросят, как я завладел этой книгой — вопрос, как и многие другие, от которого мне придется уклониться.