По моим правилам
Шрифт:
Сидя с матерью за «праздничным» столом просто хочу, чтобы этот день закончился. Мама тихо звенит спицами, без стеснения закинув на стол здоровенный маток ниток горчичного цвета.
Она мне свитер вяжет.
На память.
Вполне возможно, это последний НАШ Новый год.
Вообще последний...
Вот так и живём.
Протираю лицо руками, и кладу губы на ребро ладоней.
Мы часто встречали Новый год с мамой вот так. Вдвоём. Это абсолютно привычная для меня обстановка. Комфортная. Я люблю
Много их у меня осталось?
Тем не менее, теперь мне чего-то не хватает.
Думаю о том, где сейчас Моя Засранка и чем она занимается? Она дома? Или попёрлась в какую-нибудь забегаловку?
Убью, блин.
– У меня для тебя подарок… - говорю матери, набирая Насте ШЕСТОЕ по счёту сообщение под бой курантов.
Я: «С Новым годом, малыш. Хочу обнять тебя и очень нежно тр*нуть. Если завтра не возьмёшь трубку, тебе пи*ц.».
Добавляю её любимый эмоджи с миролюбивой улыбкой. Может, так до неё лучше дойдёт?
Кажется, моя галантность окончательно сдохла, но у меня был прямо труднейший день в жизни.
– Подарок?! – восклицает мама, откладывая своё жуткое вязание (она ведь не рукодельница ни разу).
– Да, - спокойно говорю я.
Будто я ей первый раз подарок на Новый год дарю. Или что, ей уже подарки не нужны?
Хрена с два.
– Вот, выбери, - любезно предлагаю, разворачивая свой макбук.
– Так…что тут у нас… - оживляется она, надевая очки. – Деревья?
– Угу, - подтверждаю, собираясь с силами, и вставаю за её спиной, чтобы она не видела моего лица. Откашливаюсь и продолжаю. – Я…закопаю тебя…твой прах…в землю и посажу…
Бл*ть.
Соберись.
– …посажу дерево…хочешь, прямо на склоне…как Сосна Станкевича? Или дуб…можно найти место в заповеднике…место вместе можем выбрать…
Нас окутывает тишина, потому что сейчас мы с ней окончательно переходим в режим неизбежности.
Кладу руку на исхудавшее плечо и легонько сжимаю. Я не знаю, что происходит в голове человека, который собирается умереть, но не думаю, что сейчас готов это узнать…
Мама молчит некоторое время, потом поворачивает ко мне своё измождённое лицо, украшенное слезой.
Напряжённо жду вердикта.
– Артюш…- улыбается она дрожащими губами.
– Это просто отличная идея…
– Я знаю… - говорю хрипло, поправляя её платок.
Задерживаю пальцы на серой щеке и отдёргиваю руку.
– Мне нужно подумать… - с энтузиазмом отзывается она и прилипает к монитору.
– Подумай… - говорю, возвращаясь на место. – Я за сосну...
Весь оставшийся вечер она подробно изучает анализы видов и ареалы произрастания своих деревьев, будто собирается взять одно из них в ипотеку.
Я, тем временем, принимаюсь изучать бизнес-план одного завирального проекта, который пытаются мне втюхать под видом программы
Когда окончательно становится понятно, что ответа на мою угрозу не последует, иду спать.
На прикроватной тумбочке один из Настиных подарков. Коробка с охутите*ным комплектом белья. Здесь вся зажигательная смесь. Корсет, чулки и пояс. Маленькие ажурные трусики.
Чувствую, что начинаю возбуждаться.
Запрокидываю голову и смеюсь.
Это просто финиш. У меня на неё стоит даже вот так. От, блин, коробки с бельём. Цепляю пальцами нежное ЧЁРНОЕ кружево и закрываю глаза, представляя, как всё это будет смотреться на чувственном теле моей Малышки.
Это будет лучшая ночь в моей жизни. Отвечаю.
На самом деле, сейчас мне не хочется всего этого. Сейчас мне хочется, чтобы она просто была рядом. Возможно, мы бы с ней могли пару раз поцапаться для соблюдения баланса.
В любом случае, мне нестерпимо бесяче снова ложиться в эту постель одному. Только не сегодня.
Слава богу, я засыпаю сразу. Без сновидений и мыслей.
Просыпаюсь в шесть, мучаясь от утреннего стояка, и спускаюсь в спортзал, прихватив из холодильника бутылку воды. Бегаю на дорожке тридцать минут, после чего иду в душ. Надеваю спортивные штаны и футболку. Направляюсь в свой кабинет, игнорируя абсолюное ощущение ночи и уютную иллюминацию. Усаживаюсь в мягкое кожаное кресло и начинаю гипнотизировать телефон.
Ровно в семь часов набираю Настю.
Ей лучше ответить.
Лучше тебе ответить, Зараза.
Один гудок, два гудка, три гудка…
Давай, блин...
– Алло?.. – хрипловатый заспанный ангельский голос.
Умница Моя.
Любимая моя...
Вот оно…
Ммм…
Волна нереального покоя и возбуждения струится по венам. Всё становится на свои места. Всё становится терпимым.
Всё, кроме стояка, который сформировал в паре с моими свободными штанами небольшую, но очень уверенную палатку в районе паха. Скатываюсь в кресле, не желая, чтобы одним из последних воспоминаний матери было это сооружение.
– Ты в постели? – спрашиваю, прикрыв глаза рукой.
Как всегда, хочу отгородиться от остального мира, пока Настя на проводе.
Я хотел с первых же нот наехать на неё, но просто, блин, не выходит. Она такая нежная и…мать твою…
Родная…
– Как и все нормальные люди… - отвечает Моя Соня.
Я тащусь от её утреннего голоса. Вообще от её голоса. От её интонаций и акцента. У неё есть небольшой акцент. Очень милый, по-моему.
В тот день, когда я ночевал в «скрипящем» доме на скрипящей кровати, целый час просто лежал и наслаждался её близостью. Тёрся носом о её плечо, пробовал языком кожу. Она спала, как сурок, а я вёл себя как полный псих.