По нехоженной земле
Шрифт:
достигали 650 метров. Среди этих айсбергов мы и разбили свой лагерь.
Переход был хорош. 44 километра берега и ледяного барьера легли на наши
планшеты.
Следующий день был менее благоприятным. Во второй половине дня нас опять
накрыл туман, да такой густой, что мы потеряли из виду даже ледниковую стену, хотя и
прижимались вплотную к ней. Но до этого мы все же успели пройти 27 километров и
достичь мыса, за которым край ледника круто повернул на юго-восток, в глубь
На подходе к мысу успели рассмотреть километрах в двенадцати-пятнадцати на
юго-запад высокий обнаженный берег. По крайней мере нам так показалось. Но
проверить это наблюдение из-за тумана в тот день нам так и не удалось. Можно было,
конечно, и в тумане итти в этом направлении, но мы раз и навсегда взяли за правило не
оставлять за собой на карте Северной Земли пунктирных линий. Решили и сейчас
выдержать это условие и дождаться лучшей видимости.
Словно в награду, ночью, туман неожиданно исчез. Потом начали рваться тучи.
Временами проглядывало солнце. Его появление было больше чем кстати, так как мы
расстались с ним еще на мысе Молотова и после этого не проводили астрономических
определений. Правда, как только было закончено определение астрономического
пункта, снова налетел густой туман и начал порошить снег, но мы уже не считали себя
вправе быть недовольными и спокойно легли отсыпаться.
Движение возобновили в первом часу 27 мая.
Погода окончательно выправлялась. Видимость улучшилась настолько, что на
юго-западе стал отчетливо виден берег, замеченный нами перед последней остановкой.
Сначала шли вдоль береговой черты на юго-восток, а потом, убедившись, что
перед нами не пролив, а лишь неглубокий залив, повернули на юг и взяли курс на
противоположный берег. Часа через полтора оказались на земле, свободной не только от
ледника, но в большей своей части далее и от снега.
На 25-м километре пути вышли на мыс, названный именем [261] М. В. Фрунзе.
Потом миновали бухту с тремя маленькими островами.
Время приближалось к полуночи. Небо почти очистилось от облаков. Сияющая
солнечная ночь напоминала нам яркий майский день средних широт.
До конца перехода шапки и рукавицы мы уже не надевали. Больше того, за шесть
часов мы успели так загореть, что нам позавидовал бы любой любитель загара,
возвращающийся из Крыма. В мае и июне человек загорает в Арктике довольно быстро
и густо. Кристально-чистый воздух, почти лишенный пыли, позволяет
ультрафиолетовым лучам в изобилии проникать до поверхности земли.
Воспользовавшись погодой, мы без остановки шли вперед. Стоял полный штиль.
Солнце светило непрерывно. К полудню температура воздуха немного поднялась. Путь
доставлял одно удовольствие.
Миновав мыс Фрунзе, мы около 20 километров шли на юго-восток, пока, как
сначала нам показалось, не достигли вершины глубокого залива. Однако, поднявшись
на берег, возвышавшийся здесь до 50 метров, мы увидели в том же направлении
широкий морской рукав, который можно было проследить взглядом еще километров на
двадцать к юго-востоку. Вдали виднелись крупные льдины с округлыми, обтаявшими
вершинами, а по берегам, с обеих сторон рукава, сближались куполообразные
возвышенности ледников.
После только что проведенных астрономических наблюдений мы точно знали
свое местонахождение. Морской рукав уходил к мысу Октябрьскому, расположенному в
проливе Красной Армии. А мы уже знали, что там, против Известняковых островов,
лежит глубокая излучина, уходящая в теперешнем нашем направлении.
Не могло быть сомнений, что мы стояли перед новым открытием. Перед нами
лежал еще один пролив, вторично рассекающий на севере массив Северной Земли.
Впоследствии так это и оказалось. Это был пролив Юнгштурма.
Ровный лед, освещенный ярким солнцем, и наше желание поскорее убедиться в
новом открытии так и звали вперед. Но тут заговорил расчет. Время уходило. Надо
было спешить, чтобы до наступления распутицы начать второй маршрут, пересечь
центральную часть Земли и выйти на побережье моря Лаптевых. А места, где мы
сейчас находились, лежали совсем недалеко от нашей главной базы. Положить их на
карту мы могли в любое время. Эти соображения удержали нас от соблазна исследовать
новый пролив.
Решили не задерживаться со съемкой не только пролива, но и вновь открытого
острова, отложив эту работу до более [262] удобного времени в будущем, а сейчас
заканчивать путь вдоль западных берегов Земли, завернуть на нашу главную базу и, не
задерживаясь там, отправиться в следующий маршрут.
Приняв такое решение, мы пересекли пролив и на следующий день вышли на
мыс, названный именем Буденного. Сложенный темными, почти черными известняками
и достигающий значительной высоты, он выглядел совсем как бастион, резко
выдвинутый к западу против вздыбленных торосами наседающих льдов. Незаходящее
солнце попрежнему катилось по ясному небу, что позволило определить здесь новый
астрономический пункт.
Вечером 28 мая мы открыли мыс Дзержинского, а на следующий день залив