По образу дракона

Брюссоло Серж

Взвалив пленницу на спину, он направился обратно к гроту. Шел он с трудом, проваливаясь в мягкий песок по самые щиколотки. Боа плелась позади, не делая ничего, чтобы ему помочь.

Тем временем еще сильнее стемнело, и хотя до вечера было еще далеко, казалось, наступили сумерки. Нат задыхался, его пальцы скользили по зеленому камню, ломая ногти, он едва удерживал свою ношу. В конце концов он упал на колени, и остаток пути вынужден был тащить нимфу, ухватив ее за подмышки, будто труп. Он продвигался спиной вперед, шаг за шагом, оставляя глубокую борозду в песке пустыни – жалкий пахарь, прикованный к самому странному из плугов.

Наконец его плечи уперлись в стену дольмена. Ему пришлось затаскивать пленницу внутрь каменного прохода, куда она провалилась с гулким скрежетом. В изнеможении Нат упал у подножия скалы. Шлем душил его. Он хотел было освободиться от доспехов, стянуть их с себя часть за частью, почувствовать себя легким, обнаженным, но новая небесная канонада заставила его подавить этот импульс. Нат развернулся и замахал руками в сторону Боа, которая бесцельно блуждала среди камней.

– Гроза! – закричал он. – Поторопись! Скорее в убежище!

Рабыня соизволила присоединиться к нему только когда туча, огромная как материк, полностью накрыла их. Нат схватил девушку за талию, бесцеремонно втолкнул ее в лаз, а затем последовал за ней. Подтянувшись на руках, он вниз головой свалился в узкий проход, больно ударившись боками о выступы статуи, оказавшейся там минутой раньше.

Боа протиснулась вглубь туннеля и съежилась там со своим обычным в последние дни безучастным видом. Темно было почти как ночью. Черные как сажа тучи накрыли землю непроницаемой завесой, погрузив ее во тьму. Нат сжал челюсти, чтобы не стучать зубами.

Десять минут спустя разразилась гроза. На пустыню обрушился потоп, размывая песок, прорезая в нем рытвины и каналы. Настоящая стена воды заволокла горизонт и все видимое пространство. Треск стоял, словно миллиарды стальных шариков беспрерывно ударялись о гонг. Никогда прежде Нату не доводилось слышать более ужасного грохота.

Час спустя залп дождя поутих, и сквозь водяную стену вновь стали видны очертания города. К счастью, капли падали перпендикулярно земле, и их нора избежала плотного обстрела стихией. Нату удалось взять себя в руки. Но он по-прежнему дрожал от холода – градусов сорок, едва ли больше. Как можно жить в подобном леднике?

Он подполз к Боа и прислонился к каменной стене. Девушка укуталась в свои густые волосами, как в одеяло. Снова перед ней возник этот кошмар – сырость! Снова явился призрак позорной смерти, ожидающей женщин-губок. Она думала, что смогла избежать проклятия, тяготеющего над ее расой – и вот, судьба ее настигла. Ей не выпадет счастья умереть в сверкающем взрыве, как рыцарям-искателям, нет, ей придется до конца выполнять свою «работу» по впитыванию влаги, раздуваться, растягиваться… пока ее органы не взорвутся от перенасыщения… При одной этой мысли Боа чувствовала, как ее мозг сдавливает черная рука безумия.

Нат расслабил напряженные мускулы и попытался спокойно, не поддаваясь панике, обдумать свое положение. Ситуация складывалась отнюдь не блестяще. Они оказались отрезаны от всех, без какой-либо возможности развести огонь, без самого маленького светоусиливающего камешка. Стремительное развитие событий не позволило им даже раздобыть каких-нибудь припасов. Сейчас в их железах содержится достаточно питательной энергии, чтобы продержаться немного, но в таких условиях запасы организма скоро исчерпаются, и что тогда с ними будет?

Нат втянул голову в плечи. «Возможно, было бы лучше, если бы свисток Ольмара не был испорчен?» – прошептал голос глубоко в его сознании.

Агония

С этого дня дождь лил, не переставая; его ровный монотонный шум стал настолько привычен, что через какое-то время узники перестали его замечать.

Несколько раз Нат подползал к выходу из норы, но из-за водяных брызг не решался высунуть голову наружу. Было холодно – не больше 25 градусов; в отсутствии огня ночи сделались непереносимы, особенно для сына солнца. От высокой влажности стены покрылись темными пятнами, а груди Боа начали раздуваться. Она стонала во сне, металась, что-то невнятно бормотала. Нату хотелось ей помочь, но он не знал, чем.

Первое время он надеялся на затишье, на просветление в непрерывном потопе, которое позволит им добежать до пирамид, но небо не удостоило их этой передышки. Впрочем, не приходилось сомневаться, что едва они окажутся под сводами гробниц, как будут истреблены ренегатами. Нет, с этой стороны спасения ждать не стоило.

Пейзаж снаружи менялся: песок покрылся травой, сначала редкой, затем жалкая растительность обернулась волнистыми лугами, которые ветер прочесывал огромным невидимым гребнем. Из земли показались узловатые, устремленные вверх формы, затем они пустили побеги, похожие на рога, которые, в свою очередь, разветвились на множество маленьких отростков. Нат знал, что эти странные создания называются «деревья» и что они вскоре оденутся облаком шелестящих листьев. День за днем деревьев становилось все больше, они уже покрыли пустыню. На их ветвях появились разноцветные плоды, призванные поддержать существование народа дождя. В зарослях кустарников наливались гроздья ягод; фиолетовая кожица овощей проглядывала то здесь, то там в густом переплетении стеблей.

Нат, ослабевший от голода, сперва подумывал о том, чтобы собрать какие-то из растительных даров и подкрепиться ими, но вспомнил, как ему не раз повторяли: все эти тыквы и другие мясистые завязи до краев наполнены соком, то есть жидкостью, и их употребление может быть опасным для сына солнца. Тогда он предпочел воздержаться, хотя его запас энергии истощался с пугающей быстротой. Лишенный света, он вынужден был питаться вяленым мясом, грызть сухое печенье или мучнистые высококалорийные стручки. Ольмар оказался прав: выживание являлось не простым делом; в конечном счете, взорвать себя вместе с последним зарядом было бы куда проще…

*

Когда лес встал стеной между городом и горизонтом, первые «статуи» пришли в движение. Вначале это выглядело не слишком зрелищно: конвульсивное сжимание пальцев, дрожь в коленях, внезапное подергивание рта или вскидывание бровей… Уже неделю их беспрерывно поливал дождь, и каменная оболочка, окутывавшая их, дала трещину под притоком гормонов, возвращая их телам природную гибкость. Периоду спячки пришел конец.

Нат с ужасом ждал момента, когда драконы спрыгнут со своих пьедесталов, со зловещим шелестом встопорщат чешую, принюхаются… и ринутся в сторону дольмена. Что станет он делать, когда в их убежище попытается протиснуться оскаленная пасть? Разумеется, при нем оставался меч, но поможет ли он? И будет ли у него достаточно сил, чтобы ловко орудовать длинным клинком? Нат в этом сомневался.