По образу дракона
Шрифт:
Нат попытался вникнуть в этот довод, хотя от усталости мысли его путались. Он подумал, что, наверное, кажется своей собеседнице умственно отсталым.
– Если ты говоришь правду… – начал он.
– Я говорю правду! – рассердилась женщина, сопроводив свои слова до смешного медленным жестом. – Ваши старейшины не могут смириться с тем, что мы отличаемся от вас, вот и все! Они хотят доказать превосходство людей огня над людьми воды, словно речь идет о какой-то теореме! Их ненависть уходит корнями в историю происхождения наших двух рас, но пора уже забыть эти склоки!
Нату вспомнилась легенда, которую поведал Ольмар, – об ученых-карликах, поставивших себе цель создать расу, способную адаптироваться к обоим сезонам планеты. Он в нескольких словах
– Все так и есть, – подтвердила она. – Ты упростил, но фактическая основа верная. Они не справились и смогли лишь создать две расы, генетически и «климатически» противоположные. Останки этих создателей навсегда упокоились в недрах пирамид. Именно они разожгли пламя ненависти. Мы не должны его поддерживать…
– Но вы их почитаете!
– Мы почитаем память о великом замысле, но мы не слепые! Ты думаешь, мы не знаем, что некоторые из ваших прячутся в гробницах во время сезона дождей?
– И никогда не думали избавиться от этих… осквернителей?
– Мы не любим насилия. Чтобы выжить в ваших набегах, мы предпочли единственное средство, не предусматривающее жестокости: пассивную защиту, маскировку. Это не всегда спасает: вы становитесь все более искусными. Но, представь себе, еще ни разу ни один из нас не потребовал организовать карательную экспедицию против вас. Никто не настаивал на репрессиях, и ящеры есть самое ничтожное наказание, какое только можно вообразить, за те потери, на которые вы нас обрекаете! Ты никогда не думал об этом, не так ли? Как ни жаль, я боюсь, что всегда так продолжаться не будет. Однажды миролюбию и жертвенности народа дождя придет конец. Однажды у нас появится вождь, более мстительный, чем его предшественники… Тогда разразится мировая война, и вы ее проиграете, потому что вы слабее, вы менее приспособлены к открытому бою. У вас нет никакой природной защиты от дождя, тогда как наши панцири оберегают нас от солнца, от сухости. Вы менее адаптированы, однако, как ни странно, более агрессивны. Вы хотите нанести предупредительный удар по расе, которая не покушается на вас! Не скрывается ли за этим воинственным пылом ваших правителей комплекс неполноценности?
Нат усмехнулся:
– Наверное, ты не отдаешь себе в этом отчет, но ты повторяешь рассуждения ваших создателей: мы всего лишь подвид, тогда как вы, люди дождя, представляете собой более высокую ступень эволюции! Мы – слабые, вы – сильные! Возможно, именно в этом подлинная причина той… предупредительной войны: уничтожить вас, пока вы не решили нашу участь, как распоряжаются простыми животными, у которых излишне спрашивать их мнение!
Женщина хотела было возразить, но внезапно провалилась в забытье, словно бы разговор исчерпал всю ее энергию. Нат не замедлил последовать ее примеру. Однако вскоре их разбудил странный шорох; он нарастал, сопровождаясь шумом тяжелого дыхания и хлопаньем крыльев. Юноша перевернулся на бок и попытался схватить меч, но руки отказались ему повиноваться.
– Драконы! – прошептал он пересохшим горлом.
Два дракона с длинными веретенообразными чешуйчатыми телами скользили между каменными насыпями; их морды горели алчностью, а хвосты стегали воздух. Чешуя блестела от дождя. Самец (судя по костяному гребню) раскрыл челюсти, обнажив чудовищные клыки, усеивавшие пасть. Он замер на мгновение, скребя когтями по скале; затем его желтые зрачки заметили вход в нору. Нат привстал на колени, удерживая оружие на согнутых локтях. Кое-как он попытался зажать гарду под мышкой. Он сам понимал, насколько это нелепо и бессмысленно, но у него не оставалось времени придумать иную защиту: ящеры уже осадили дольмен, их цепкие лапы карабкались по стене. Первая разверстая пасть показалась в проеме…
Прежде чем Нат успел броситься вперед, Мюсси приподнялась на локте и издала странный горловой звук, что-то вроде приглушенного мяуканья; голосовые связки ни одного гидрофоба никогда не смогли бы произвести подобного звука. Драконы сразу же развернулись и исчезли среди
– Они слушаются вас, как собаки! – заключил он с горечью. – Почему же ты не позволила ему сожрать меня?
Мюсси вздохнула.
– Ты еще глупее, чем я думала, – сказала она. – Я же тебе объяснила: мы ненавидим насилие. Разрешить этот спор невозможно, как вскоре невозможным станет сосуществование наших двух рас. Будь уверен, еще немного – и чаша переполнится. В наших рядах уже появились решительно настроенные партии. Если в следующий сезон вы не откажетесь от вашего губительного поиска, ожидайте худшего! Я против войны, я скорее предпочту быть убитой чем убивать самой, но этого мнения придерживаюсь только я, и, кроме того, я не уверена до конца в своей правоте. Остается лишь год, чтобы попытаться что-то сделать, о чем-то договориться. Один год, чтобы избежать уничтожения…
– Что ты имеешь в виду?
– Надо, чтобы ты вернулся в свои скалы, чтобы рассказал правду. Надо бороться, чтобы не допустить операции по истреблению!
– Мне никто не поверит!
– Никто, если ты будешь один. Но если ты сможешь убедить кого-то из ренегатов вернуться с тобой?
– Те, кто прячутся в ваших пирамидах, убьют меня: я им нанес слишком большой урон!
– На востоке есть другие пирамиды. Я могу достать тебе снаряжение, необходимое для выживания: непромокаемую материю, отражающие камни, лошадь, привычную к дождю…
– А ты не боишься, что я сбегу?
– Что мне даст твой медузообразный труп в глубине норы? Я предпочитаю бросить бутылку в море…
Ната охватило сомнение.
– Ведь я не первый, к кому ты обращаешься с подобным… поручением, правда?
Мюсси грустно улыбнулась.
– Правда, не первый. Я состою в одной группе; мы придерживаемся умеренных взглядов, которые сейчас все больше оспариваются. Уже трижды мы захватывали отступников – они заблудились или искали убежища. Каждый раз мы просили их передать это же послание... Но ни у одного не хватило смелости повернуть обратно, возвратиться в родные пещеры и сказать своему народу: «Наши старейшины нам лгут! А истина такова…»
– Почему бы вам не обратиться напрямую? Почему не явиться для переговоров к подножию скалы?
Мюсси содрогнулась.
– Ваши лучники осыплют нас стрелами прежде чем мы успеем открыть рот!
Нат не удержался от торжествующего жеста.
– Вот видишь! Не так уж вы уверены, что именно мы будем разбиты! Вы милостиво предлагаете нам мир, а между тем, сами еще как нуждаетесь в нем!
– Даже если бы и так! – раздраженно воскликнула женщина. – Нет никаких сомнений, что вами постоянно манипулируют. Ты знаешь, почему ваша миссия непременно должна завершиться самоубийством? Потому что те, кто выживут, могут застать наше пробуждение, и тогда им откроется правда: что хамелеоны совсем не чудовища, какими их вам старались описать! Ваше вероятное возвращение несет опасность и для ваших старейшин, и для их учения. Вот почему вам надлежит исчезнуть сразу после выполнения вашей задачи: чтобы не дать вам своими рассказами поставить легенду под сомнение! Так что? Ты принимаешь мое предложение?
Нат больше не колебался.
– А у меня есть выбор? – тихо произнес он. – В любом случае, отправляясь сюда, я был готов умереть. Так пусть лучше моя смерть послужит делу мира, чем делу войны. Но твоя идея нуждается в доработке…
– Это как?
– Если я вернусь один, никто мне не поверит. Даже если со мной будет кто-то из отступников, нам все равно не поверят, потому что сочтут за трусов. Твой замысел может сработать только в одном случае…
– И в каком же?
– Если ты сама отправишься со мной, если ты явишься в пещеры как посланница. К тому же, только ты сможешь не дать драконам сожрать меня в пути. Сама видишь: мои руки больше ни к чему не способны; если на меня нападут, я буду не в состоянии защититься. Необходимо, чтобы ты пошла со мной. Только ты, я повторяю, сможешь придать видимость правды моим словам.